Однажды в Одессе
Денис Сухоруков
Есть город который я вижу во сне
О если б вы знали как дорог
У Чёрного моря явившийся мне
В цветущих акациях город...
из песни Леонида Утёсова
Наш крёстный Алексей решил съездить в Одессу. Не потому, что ему не хватало в жизни острых ощущений (хотя, возможно, и это тоже), а потому что в Одессе живёт его старший сын. Он переехал туда из Москвы несколько лет назад, стал там известным рок-музыкантом, обзавёлся семьёй и прирос сердцем к этому городу. Обратно в Россию он не стремился, более того, стал в душе настоящим украинцем, несмотря на свой российский паспорт, с которым так и живёт до сих пор. Отец же его давно не видел, да и с внуком хотелось познакомиться, так что необходимость во встрече назрела. Сначала отец с сыном планировали встретиться в Кишинёве, так сказать, на нейтральной территории, но не сложилось. А если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе.
Алексей решил купить билет на поезд, но тут быстро выяснилось, что российских мужчин в возрасте от 16 до 60 на украинских железных дорогах видеть не желают. Очевидно, из тех соображений, что российский мужчина может в любой момент сойти с поезда на ходу, что усложнит его поиск и обезвреживание. Поскольку из пассажирского самолёта выпрыгнуть не так просто, как из поезда, летать украинскими авиалиниями российским мужчинам пока не запрещают. Итак, билет куплен, летим.
В аэропорту Одессы проверка документов заняла почти час. Опытный глаз украинского пограничника заподозрил в нём скрытого террориста. Пачка документов весом в пять кило (нотариально заверенные копии паспортов сына, тёщи, тестя, свидетельства о рождении внука, приглашения, переписка с родственниками и т.д. и т.п.) была тщательно прочитана двадцатью пятью сотрудниками аэропорта, обнюхана служебной собакой, проверена в лаборатории на наличие бацилл сибирской язвы, отсканирована и отправлена по электронной почте в главный штаб СБУ в Киев. Но несмотря на все усилия, найти прямые улики не удалось. Алексея отпустили, он взял такси и поехал в город.
Таксист, как истинный одессит, разговорился с пассажиром и для начала задал ему невинный вопрос, откуда он прилетел. Ответ «с Москвы» вызвал тягостную паузу. Это было всё равно, как в ноябре 1941 года услышать «Я только что из Берлина». Таксист с большим подозрением посмотрел на Алексея. В окнах между тем проплывали рекламные щиты, слева и справа от дороги. На них были изображены не шампуни и не лаки для волос, а до боли знакомые лица. Слева Юля Тимошенко с косой, справа Яценюк с автоматом. Потом слева Яценюк с автоматом, справа Порошенко с пулемётом. Потом слева Порошенко с пулемётом, справа Тягнибок на танке. И так всю дорогу.
Алексей подъехал прямо к концертной площадке у Потёмкинской лестницы, в самом центре. Сначала он услышал голос сына, гремевший на всю площадь, потом уже увидел его самого. Это было чертовски приятно.
После концерта отец и сын наконец встретились, обнялись, пошли в ресторан отметить событие. К ним присоединилась жена и её родственники. О политике заранее договорились молчать, потому что сын – убеждённый сторонник нового режима. Тёща тоже поначалу согласилась молчать, но её хватило только на полторы минуты. После этого начались невинные разговоры на тему того, что киевский торт всё равно слаще «вашей «Праги», а ваш президент «ширяется» и принимает решения в наркотическом дурмане, вы обязаны сбросить своего Путина, который – диктатор хуже Гитлера, Россия хочет завоевать весь мир, начала с Украины, но на Украине же и сломает себе зубы, после чего Алексей встал и сказал: «Раечка, я тебя очень люблю, но если ты сейчас же не закроешь рот, я встану и проделаю фокус Чемодан-Вокзал-Москва». Тёща стала аккуратнее выбирать темы, но напряжённость не ушла. Повсюду, даже в ресторане, напоминания о том, что Украина ведёт войну: даже выпив простую чашечку кофе, посетитель ресторана тут же узнавал с яркого плакатика, что 5% стоимости этой чашечки пошло «нашим киборгам» в фонд поддержки АТО в Донбассе.
Радость встречи в тот день омрачалась гнетущей, напряжённой атмосферой, висевшей в воздухе. На улицах очень мало народа. Кафе и рестораны стоят почти пустые в любое время суток. Пятизвёздочные отели пустуют. Набережная пуста. Вот проехала группа велосипедистов – и опять пустота. Повсюду развешаны информационный щиты, сообщающие нечто интересное о России. Например: «Россия – мировой лидер по СПИД» или «Россия – родина тяжёлых наркотиков».
Годовалый внук уже уверенно пользуется пультом для телевизора, сам ищет себе детские программы. Но детского на украинском телевидении нет, и он постоянно натыкается на политические программы. В них ребёнку подробно излагают, что Россия – этот «Титаник», а Украина – это айсберг, о который «Титаник» разобьётся. Ребёнка объясняют с экрана, что российско-террористические войска продвигаются в направлении Киева, а Путин «реально ведёт себя как Гитлер».
Не в силах выносить гипноз украинского ТВ, Алексей вышел на улицу. Гуляя по центру Одессы, он на каждом углу обнаруживал знаки, указывающие на крепкую связь города с российской историей: Воронцовский дворец, дворец братьев Толстых, дворец Александра Новикова, памятник Пушкину, и наконец, сама Потёмкинская лестница, на которой были сняты сцены фильма Сергея Эйзенштейна «Броненосец Потёмкин». Вроде бы только что в ящике рассказывали о том, что никакой связи нет, но вот же она – самая настоящая, без подделки.
На Приморском бульваре евреи отмечали свой национальный праздник Хануку, шумели, пели, продавали какую-то национальную еду, сувениры. Больше на бульваре не было никого, только вооружённые люди в камуфляже следили за порядком, напряжённо оглядываясь по сторонам, точно ожидая нападения или засады.
«Прямо свадьба в Малиновке какая-то», - подумал Алексей.
Зашёл на базар. Торговцы удивлялись москвичу не менее, чем марсианину. Но придя в себя, с обычным для одесситов юмором заводили с ним разговоры о том – о сём, предлагали попробовать сало. Одна из женщины спрашивала: «Шо вы тут делаете, в Одессе, если вы москвич?» - «Отдыхаю», - отвечал Алексей. - «Так поедемте к моей куме, там отдохнёте». Алексею показалось, что им будто неловко за ту вражду, которую сеяло их правительство по отношению к «москалям». Может быть, только показалось. А может, и в самом деле неловко. Чужая душа – потёмки.
Сын упрашивал отца остаться в Одессе насовсем, давил на то, что здесь у него будет наконец-то свой дом, что он будет постоянно рядом с внуком, сможет воспитывать его. Работу ему легко найдут, Одесский университет нуждается в преподавателях. Опять-таки, мягкий южный климат. И самый главный козырь – море! Алексей большую часть жизни провёл на Дальнем Востоке, в Приморье, и в Москве скучал по морю. Соблазн был велик. Но, поразмыслив, Алексей понял, что на Украине остаться не сможет. Слишком невыносимо было слушать гадости про свою родину со всех телеканалов и видеть гадости со всех рекламных щитов. Нет, нужно очень не любить Россию, чтобы сейчас переехать на Украину.
И вот последний день в Одессе. Время ехать в аэропорт. Сын обнял отца. Когда они встретятся в следующий раз – неизвестно, поэтому расставание грустное. Один из одесских родственников сына попросил Алексея перевезти своего маленького ребёнка в Москву, к московской родне. Все документы были заранее подготовлены и переданы Алексею, так что юридических проблем на границе быть не должно. И тут этот родственник, человек уже в годах, краснеет и, преодолевая неловкость, спрашивает Алексея: «А ты точно довезёшь моего внука до Москвы?» Алексей даже не сразу понял вопрос: «Я сказал же, что довезу. А в чём проблема?» - «А я слышал, что у вас там, на границе, маленьких украинских детей изымают на органы». Алексей ему возразил: «Ты же взрослый человек! Мы с тобой когда-то вместе жили в одной стране, в Советском Союзе. Как ты мог поверить в такую ерунду?» Родственник смутился и произнёс: «Конечно, я не совсем в это верю. Но вдруг…мало ли что?»
Самолёт оторвался от земли и понёс Алексея и маленького украинского мальчика в Москву, в страну каннибалов и упырей, изымающих детей на органы, как искренне считают некоторые обитатели Одессы. А сама Одесса осталась всё такой же прекрасной и вечно молодой. Она ждёт, когда ветер отнесёт в море ядовитый туман, накрывший Украину, чтобы он растаял там навсегда.
