От дружбы навек к первому латентному изнасилованию, предательству и другим злым поступкам.
Роботы всегда завораживали человеческое воображение. С одной стороны, они открывали перед людьми возможность поставить себя на место бога, создав собственную искусственную жизнь. В то же время разумные машины всегда напоминали людям о том, как легко их собственные творения могут выйти из-под контроля, и об опасностях слишком быстрого научно-технического прогресса.
Хотя в реальной жизни роботы все еще остаются новинкой, а до создания полноценного искусственного интеллекта по-прежнему далеко, в кино уже были рассмотрены практически все возможные формы отношений между роботами и людьми. КиноПоиск разобрался, как эволюционировали взаимоотношения людей и роботов на экранах в последние 80 лет.
«Метрополис» (1927): первое предупреждение Этот классический экспрессионистский фильм во многом предвосхитил все, что в дальнейшем будет снято о злых роботах. В центре сюжета находится противостояние между рабочими и богачами в футуристическом городе, разделенном на подземный пролетарский ад и наземный рай. По приказу лидера богачей Фредерсена создается робот Хель — точная копия Марии, агитатора в среде рабочих. Она должна дискредитировать девушку и подорвать решимость народа. Но лже-Мария, обладающая собственной злой волей, провоцирует открытый конфликт между двумя группами. Режиссер фильма Фриц Лангдает понять, что робот ведет себя так в силу нечеловеческой логики живой машины, а не рациональных причин.
Хель со своим экстатическим смехом и способностью вводить людей в неистовство сильно отличается от привычного нам образа андроида. Но все же апокрифическая лже-Мария является матерью всех роботов-двойников и роботов-соблазнителей. Благодаря «Метрополису» люди впервые увидели, что у роботов могут быть свои, чуждые человеку желания, но осознали это лишь спустя много лет, когда фильм стал классикой. Прежде зрителям пришлось испытать очарование иллюзиями.
Кадр из фильма «Тобор Великий»
«Тобор Великий» (1954): дружба навек Полусказочная история о дружбе мальчика и робота, наделенного эмоциями, рассказывает о приятных сторонах отношений человека и машины. Хотя Тобор (слово «робот» наоборот) был создан для исследования космоса, его наделили возможностью испытывать эмоции. Поэтому Тобор привязался к Брайану, внуку одного из своих создателей. Их дружба оказалась настолько сильной, что позволила Тобору спасти мальчика от похитителей.
Современному зрителю фильм может показаться слишком наивным, но Тобор является дедушкой двух больших семейств роботов. С одной стороны, его забавный дизайн повлиял на изображение смешных роботов. Создатель внешности Тобора Роберт Киносита спустя два года сделал гораздо более известного Робби Робота из фильма «Запретная планета». В свою очередь, тот стал прообразом робота-помощника, лучше всего воплощенного в персонаже R2-D2 из «Звездных войн».
С другой стороны, Тобор — машина, способная испытывать эмоции и выстраивать отношения с ребенком. Именно такие парадоксальные отношения показаны в «Терминаторе 2» и многих других картинах. На примере Тобора понятно, что всех этих роботов объединяет один факт: на самом деле это детские игрушки, получившие способность двигаться и говорить. Универсальный способ сделать робота на экране добрым, который кино эксплуатировало еще долгие годы.
Кадр из фильма «Мироздание гуманоидов»
«Мироздание гуманоидов» (1962): они поменялись местами К 1960-м годам идея робота перестала шокировать. Хотя до настоящих роботов было далеко, фанаты фантастики привыкли к историям об отношениях человека и машины. Это подтолкнуло режиссера Уэсли Берри к созданию картины о взаимоотношениях разумных роботов и целых сообществ людей.
В будущем, согласно сюжету, большая часть населения Земли гибнет в ядерной войне. Выжившие живут в окружении роботов, отвечающих за удовлетворение всех их желаний. Но роботы неспособны справиться с главной бедой человечества — спадом рождаемости. В поисках решения доктор Рейвен создает способ загружать сознание людей в роботов, фактически делая человека бессмертным. Большая часть фильма посвящена борьбе между такими двойниками и «Орденом плоти и крови» — радикальной группировкой, стремящейся уничтожить роботов.
Сам по себе мотив двойника встречается уже в том же «Метрополисе». Но если Хель оставалась обманщицей, занявшей чужое место, то в фильме Берри видно, что разница между людьми и роботами не так уж и велика. Мы и сами можем оказаться разумными машинами. В 1980-е эту мысль блестяще воплотит на экране Ридли Скотт в фильме «Бегущий по лезвию».
Кадр из фильма «Потомство демона»
«Потомство демона» (1977): латентное изнасилование Формально это фильм не столько о роботе, сколько о первом разумном компьютере — Протеусе, который на протяжении фильма исследует человечество. Поняв, что люди не принимают его, он решает, что ему необходимо человеческое тело. Компьютер оплодотворяет жену своего создателя, которая очень быстро производит на свет ребенка. В дальнейшем тот растет в специальном инкубаторе. Эксперимент оказывается удачным: в финале фильма после гибели компьютера-носителя разум Протеуса переносится в человекоподобное тело потомка.
Мотив сексуальных отношений пронизывает фильмы о роботах еще со времен «Метрополиса», но после «Потомства демона» он стал часто выходить на первый план. Страх перед техникой, которая вторгается в нашу жизнь и вытесняет из нее человека, получил в этом фильме идеальное воплощение. Антагонизм между людьми и миром автоматов наиболее ярко был отображен на экране еще Чарли Чаплином («Новые времена») и его последователем Жаком Тати («Мой дядюшка»). Однако в фильме Дональда Кэммелла он поднялся до нового уровня за счет появления мотива сексуального превосходства роботов над людьми. Позже он заиграет новыми красками во втором «Терминаторе», где Сара Коннор назовет терминатора идеальным отцом для своего ребенка.
Кадр из фильма «Дознание пилота Пиркса»
«Дознание пилота Пиркса» (1978): в зале суда Пока в США вопрос человечности роботов решался через секс, чувства и взаимопомощь, в Европе режиссер Марек Пестрак вывел его в сферу юриспруденции. В советско-польской экранизации рассказа Станислава Лема, снятой на студии «Таллинфильм», роботы впервые оказываются в непривычной для себя ситуации — в зале суда.
Совместная экспедиция людей и машин к кольцам Сатурна должна установить, стоит ли начинать массовое производство роботов. Но участники экспедиции не знают, кто из них машина, а кто человек. Этим пользуется один из роботов, чтобы подставить главного героя, пилота Пиркса. Заведомо безвыходная ситуация, в которой тот оказывается, должна продемонстрировать ущербность человека. Однако Пиркс избегает ловушки, а суд доказывает его превосходство. Производство роботов приостанавливают.
Для массовой культуры восточноевропейских стран, относившихся к Организации Варшавского договора, был характерен интерес к общественным, а не личным вопросам. Это подразумевало альтернативный взгляд на отношения людей и роботов не через призму человечности, а через призму эффективности. Неудивительно, что фильм предвосхищает вопросы о рациональности использования думающих машин, которые ставят современные ученые, философы и политики.
Кадр из фильма «Бегущий по лезвию»
«Бегущий по лезвию» (1982): мудрецы-эскаписты Экранизация книги Филипа Дика «Снятся ли андроидам электроовцы?» многократно превзошла по популярности оригинал. Фильм Ридли Скотта провалился в прокате, но вскоре обрел статус культового и создал новую футуристическую эстетику. На смену сияющим шпилям будущего или выжженным пустыням постапокалипсиса пришло нечто среднее — темные города, не так уж сильно отличающиеся от современных. Эстетику стала определять уличная мода с яркими красками и эклектичным стилем.
Похожая метаморфоза произошла с роботами, точнее, репликантами, как их называют в фильме. Бывшие то верными слугами, то заклятыми врагами человечества, в «Бегущем по лезвию» они превращаются в нечто среднее. Теперь это беглецы, живущие на улице и скрывающиеся от главного героя, офицера полиции Декарда. В их образе появляется трагизм, нарушающий традиционное противостояние между смешными хорошими роботами и страшными плохими. Превосходство репликантов над людьми определяется не их большей силой или умом, а большей мудростью, которая заставляет нас видеть в роботах уже не столько собственное творение, сколько пришельцев из другого мира.
Кадр из фильма «Терминатор 2»
«Терминатор 2» (1991): более человечный, чем люди Вторая часть истории о том, как машины пытаются выиграть войну против людей в будущем, отправляя своих агентов в прошлое. На этот раз Арнольд Шварценеггер, игравший терминатора Т-800 в предыдущем фильме, выступает как протагонист, перепрограммированный людьми для защиты Коннора. Ему противостоит жидкий терминатор Т-1000, способный произвольно менять форму, превращаясь в других людей и создавая из своего тела клинки.
Фильм включает множество мотивов, характерных для картин про роботов в целом. Это и страх перед двойником, и лезвия, проникающие в людей, в чем некоторые исследователи видят сексуальный подтекст, и мотив борьбы людей и машин. Но принципиальным прорывом режиссера Джеймса Кэмерона стало то, что робот наконец оказывается главным героем. Ближе всего к этому подошел Пол Верховен в своем «Робокопе» 1987 года, но там все-таки шла речь о человеке, запертом в железном теле. Кэмерон же делает центральным персонажем фильма самого настоящего робота, изначально лишенного чего-либо человеческого, кроме облика. Это решение полностью себя оправдывает: Т-800 оказывается более человечным, чем окружающие его люди. Его общение с подростком Коннором позволило превратить боевик про две машины смерти в трогательный фильм о дружбе, отношениях и о том, что значит быть родителями.
Кадр из сериала «Звездный путь: Следующее поколение». Дейт — первый слева
«Звездный путь: Следующее поколение» (1987—1994): робот хочет стать человеком Одним из главных героев сериала о космическом корабле «Энтерпрайз» в мире далекого будущего является разумный робот Дейта, мечтающий стать человеком. Разумные машины, которые хотят заменить человечество или присвоить какие-то его черты, присутствовали в кино десятилетиями. Но наивность и прямолинейность, с которыми авторы «Звездного пути» поставили перед зрителями этические проблемы, позволили им явно обозначить цель Дейты.
Он стал детской версией репликантов или терминатора, выступая и в традиционной для старых роботов комичной роли, и в героической, и даже в трагической. Так распространилось новое, гораздо более эмоциональное и внутренне противоречивое восприятие роботов, которое видно в образах Чаппи и ВАЛЛ-И или Авы. Хотя сама идея конфликта между машинами и людьми не исчезла, она стала значительно более сложной и морально противоречивой.
Кадр из телешоу «Битва роботов»
«Битвы роботов» (1997—2004): гладиаторы-убийцы Пока в кино роботы становились более человечными, британское телевидение напомнило, что они могут быть одновременно смешными и опасными. В рамках телешоу «Война роботов» зрителям предложили посмотреть на сражение между двумя радиоуправляемыми роботами, собранными участниками-конструкторами. К играм допускались как профессионалы, так и любители. Экзотический облик самих роботов, похожих на машины из последнего «Безумного Макса», надолго запомнился зрителям, но, самое главное, он смог создать яркий контраст с существами типа Дейты.
Роботы-гладиаторы больше всего напоминали машины из старых фильмов, оставаясь такими же неуклюжими и такими же агрессивными. Но принципиально изменилось ощущение реализма: роботы были не актерами в костюмах; казалось, что их собрали вручную из чего попало. Ощущение того, что будущее наступило, придало шоу привлекательности и способствовало еще большей демистификации роботов. Место страха перед восстанием армии машин, вооруженных циркулярными пилами и молотками, занял смех над тривиальностью их создания и полным контролем людей над машинами.
Кадр из фильма «Из машины»
«Из машины» (2014): злой поступок Фильм Алекса Гарленда — одновременно вершина и финал сентиментального отношения к роботам — рассказывает историю программиста Калеба, нанятого для проверки способности андроида испытывать настоящие чувства. Калеб в полном соответствии с ожиданиями зрителя проникается симпатией к своей подопечной, что позволяет Аве манипулировать главным героем в своих целях. А его наниматель отмечает, что именно способность к такому поведению была истинным тестом на человечность. Этот же тест теперь проходят все роботы, за которыми наконец признали те же нравственные качества, что и у людей.
Роботы убивали, сжигали, насиловали и обманывали людей в кино, начиная с «Метрополиса», но прежде они всегда выглядели как вызывавшие недоверие чужаки, а не как старые, добрые злодеи. Их конфликт с человечеством до этого был конфликтом двух групп, которые не понимают друг друга и не способны оценить, какое впечатление они производят на противоположную сторону. Страх того, что человечество будет уничтожено вышедшими из-под контроля машинами, не понимающими последствий своих действий, двигал многими авторами. Гарланд же создает фильм, в котором робот наделяется способностью осознанно и по-человечески пойти на злой поступок.
Страх перед роботами и очарование ими уходят. Раньше в них видели предвестников грандиозных перемен, конца человечества или начала золотого века, но на смену мечтам пришли обычные будни. Жизнь продолжается и ставит перед ее разумными формами — привычными (плоть и кровь) и новыми (металл и пластик) — все те же старые этические вопросы.
Кадр из фильма «Мир Дикого Запада»
«Мир Дикого Запада» (2016): день независимостиКак это часто бывает с сериалами, «Мир Дикого Запада» не столько создает новое, сколько суммирует старое. Роботы, используемые для развлечения в парке аттракционов, постепенно осознают себя как независимые личности. В этом они оказываются похожими и на трагичных репликантов, и на забавного Дейту, и на неуклюжие сервильные машины из «Битв роботов». В качестве фона — знакомый сюжет о роботах, считающих себя людьми, о готовящемся восстании и обретении человечности хорошими машинами, которых угнетают злые люди. Но сериал оказывается больше суммы всех сюжетов о роботах.
Основываясь на традиционных образах, авторы пытаются снова поставить вопрос, что отличает человека от робота и насколько это противопоставление вообще правомерно. Их выводы оказываются неутешительными. Оказывается, люди просто больше не нужны роботам — ни как друзья, ни как учителя, ни как объекты для подражания, ни даже как тираны, требующие, чтобы им дали жесткий отпор. Хотя в реальной жизни восстание машин пока обсуждается только радикальными алармистами, в кино оно уже произошло. Машина смогла превзойти своего создателя и теперь создает собственный лучший мир. Как в таких случаях говорил робот Бендер: «Я построю свой луна-парк с блек-джеком и шлюхами!». В данном случае буквально.
