Александр Порфирьевич Бородин
Такие люди рождаются раз в сотню лет – можно с уверенностью сказать об Александре Порфирьевиче Бородине, ведь круг его интересов, знаний и умений настолько велик, что становится очевидно: это не простой человек, это истинный гений.
Ещё одна особенность – таланты Бородина практически невозможно рассматривать в отрыве друг от друга. Бородин-композитор, Бородин-химик, просветитель, поэт - не просто грани одной личности, а словно детали мозаики, дополняющие и поддерживающие друг друга. И, кажется, если бы изъять из этого списка какую-то одну черту, то и остальные станут не в полной мере яркими, выдающимися, гениальными.
Краткая биография
История рождения Александра Порфирьевича необычна для современных реалий, однако в XIX веке подобные случаи встречались сплошь и рядом. Его отец, 62-летний грузинский князь Лука Степанович Гедианов (Гедеванишвили), вступил во внебрачную связь с 20-летней Авдотьей Константиновной Антоновой, дочерью военного, в 1833 году в Санкт-Петербурге. Разница в возрасте и общественное мнение не смогли повлиять на чувства. Супруга Гедианова проживала в Москве, но возможности разорвать брак с ней не представлялось.
Рожденного 12 ноября 1833 года мальчика князь назвал Александром и записал сыном своего камердинера, Порфирия Бородина. Чуть позже Лука Степанович устроил брак Авдотьи с военным врачом Х. Клейнеке, чтобы упрочить ее положение в обществе. В детстве Александру было настрого наказано называть Авдотью тетей при посторонних, ведь мальчика представляли всем как ее племянника. Однако любовь, которую дарила Дуняша сыну, была поистине материнской, и порой даже находилась на грани здравого смысла.
Лука Степанович умер в 1843 году, предварительно оформив своему «крепостному» вольные документы. Авдотья же с самого раннего детства вплотную занялась образованием сына, нанимала прекрасных учителей и гувернеров для Сашеньки. С первых же уроков особенное внимание мальчика привлекла музыка. Он стал развиваться в этом направлении, и вскоре уже создал несколько собственных произведений. Авдотья Константиновна позаботилась о том, чтобы эти первые пьесы были изданы, и тогда музыкальные критики впервые услышали о 16-летнем композиторе. Помимо музыки Александр живо интересовался химией – наукой в тот момент молодой, чем приводил мать в состояние ужаса: комната подростка была заставлена странными склянками и колбами, а смелые эксперименты грозили пожаром.
Краткая биография
История рождения Александра Порфирьевича необычна для современных реалий, однако в XIX веке подобные случаи встречались сплошь и рядом. Его отец, 62-летний грузинский князь Лука Степанович Гедианов (Гедеванишвили), вступил во внебрачную связь с 20-летней Авдотьей Константиновной Антоновой, дочерью военного, в 1833 году в Санкт-Петербурге. Разница в возрасте и общественное мнение не смогли повлиять на чувства. Супруга Гедианова проживала в Москве, но возможности разорвать брак с ней не представлялось.
Рожденного 12 ноября 1833 года мальчика князь назвал Александром и записал сыном своего камердинера, Порфирия Бородина. Чуть позже Лука Степанович устроил брак Авдотьи с военным врачом Х. Клейнеке, чтобы упрочить ее положение в обществе. В детстве Александру было настрого наказано называть Авдотью тетей при посторонних, ведь мальчика представляли всем как ее племянника. Однако любовь, которую дарила Дуняша сыну, была поистине материнской, и порой даже находилась на грани здравого смысла.
Лука Степанович умер в 1843 году, предварительно оформив своему «крепостному» вольные документы. Авдотья же с самого раннего детства вплотную занялась образованием сына, нанимала прекрасных учителей и гувернеров для Сашеньки. С первых же уроков особенное внимание мальчика привлекла музыка. Он стал развиваться в этом направлении, и вскоре уже создал несколько собственных произведений. Авдотья Константиновна позаботилась о том, чтобы эти первые пьесы были изданы, и тогда музыкальные критики впервые услышали о 16-летнем композиторе. Помимо музыки Александр живо интересовался химией – наукой в тот момент молодой, чем приводил мать в состояние ужаса: комната подростка была заставлена странными склянками и колбами, а смелые эксперименты грозили пожаром.
В 17-летнем возрасте встал вопрос о дальнейшем обучении Александра. Естественно, что с его крепостной «родословной» пути в науку были заказаны. Однако любящая мать и тут нашла выход: за приличную взятку Сашу записали купцом Третьей гильдии. Не самый высокий титул, но его обладатель все же получал право на поступление в медико-хирургическую академию, которым Бородин успешно воспользовался. В академии Александр проявил себя очень талантливым студентом, его наставником стал знаменитый химик Николай Зинин. Не бросал он и музыкальные занятия, играя на различных инструментах, посещая концерты и, конечно, сочиняя.
Увлечение медициной и отъезд за границу
По окончании академии в 1856 году Бородин получил должность ординатора Военно-сухопутного госпиталя, а также поступил ассистентом на кафедру общей терапии и патологии, возглавляемую профессором Здекауэром. Все наставники прочили ему славу великого доктора, однако работа в госпитале не пришлась по душе ранимому Александру: на него наводил ужас вид истерзанных тел и тяжелобольных пациентов.
Испытание закончилось новым витком карьеры: в 1859 году начинающему исследователю дали направление в Гейдельберг для повышения квалификации. В то время там сложился так называемый «Гейдельбергский кружок» из нескольких выдающихся русских деятелей науки, в том числе И. Сеченова и Д. Менделеева. Бородин с его живым умом и многочисленными талантами легко вписался в этот «островок вольнодумства», где с интересом обсуждали не только научные новости, но и общественно-политические события, поддерживали идеи Чернышевского и Белинского. В кругу единомышленников по науке он не торопился раскрывать свои музыкальные увлечения, и ограничивался лишь воспроизведением популярных итальянских арий. Но за пределами русского общества с удовольствием играл в дуэтах, квартетах и квинтетах с зарубежными музыкантами.
В 1860 году в компании Менделеева и Зинина Бородин посетил город Карлсруэ, где проходил химический конгресс. Бородин с увлечением путешествует по странам Европы, изучая их культурную и общественную жизнь, получая новые необычные знания и умения. Так, во Франции он научился самостоятельно выдувать из стекла колбы и мензурки, в Италии собрал коллекцию образцов лавы из великого вулкана Везувия, посетил химические предприятия. В этот период Александр также не забывает о своем музыкальном развитии: он побывал на концертах многих популярных композиторов того времени - Берлиоза, Вагнера, Листа, Вебера.
В 1861 году в Гейдельберге происходит судьбоносная встреча Бородина с Екатериной Протопоповой - молодой пианисткой, познакомившей его с творчеством Шопена и Шумана. Молодой ученый был завидным женихом, и многие девушки пытались добиться его расположения. Екатерина же вела себя иначе – искренне и скромно, при этом разделяла музыкальные интересы Бородина. Беседы о музыке вскоре переросли в романтическое чувство, но счастье влюбленных омрачила болезнь Катерины. Чтобы поправить ее здоровье, Бородин по совету врачей увозит невесту в Пизу. В 1862 году влюбленные возвращаются в Россию, и какое-то время проводят в вынужденной разлуке. Бородин в Петербурге получил должность адъюнкт-профессора, параллельно преподавая химию, а Катерина отправилась в Москву, так как климат северной столицы был для нее неприемлем.
Знакомство с Балакиревым и «Могучая кучка»
Осенью 1862 года состоялось еще одно важное знакомство в жизни Бородина. И снова тесная связь медицины и музыки сыграла решающую роль. На одном из музыкальных вечеров в доме С. Боткина, который, помимо своей основной профессии, был еще и большим любителем музыки, Александр оказался в обществе Милия Балакирева. Этот деятель культуры вместе с несколькими единомышленниками развивал в обществе идею русского национального искусства. Бородину и раньше приходили мысли о том, насколько значительно народное творчество, и многие его произведения на тот момент имели в своей основе исконно русские мотивы. На почве такой близости мнений они мгновенно сошлись с Балакиревым, Римским-Корсаковым, Мусоргским, Кюи. Впоследствии их содружество получило название «Могучая кучка».
Благодаря дружбе с Балакиревым, Бородин утвердился в собственных силах, хотя раньше считал свои произведения посредственными. Милий убедил Александра продолжать композиторскую деятельность, и он принялся за симфонию. Работа над симфонией продвигалась медленно, Александра постоянно подгоняли друзья из «Могучей кучки», ведь основной его деятельностью по-прежнему была химия.
Свое первое значительное произведение композитор закончил в 1867 году, спустя два года симфонию исполнили на концерте, дирижировал оркестром сам Балакирев. Первая симфония получила признание публики и стала своеобразной вершиной творческого пути Бородина - именно в ней нашли воплощение все результаты его творческих поисков и полностью сформировался индивидуальный стиль композитора, особенностями которого явилась яркая энергия, широкий размах, самобытные образы в сочетании с классическим строем музыки.
Вторая половина 60-х годов ознаменована созданием нескольких небольших, но разнообразных произведений – романсов на различные темы. Отличается и звучание песен того периода, каждая из них – это отдельная история, никак не связанная с другими. Слова к нескольким из этих романсов композитор написал сам.
К окончанию 60-х годов Александр Порфирьевич решился начать Вторую симфонию, а также оперу «Князь Игорь». На эту мысль его натолкнул еще один член «Могучей кучки» В.Стасов, предложив «Слово о полку Игореве» как основу для нового крупного произведения. Сомневаясь в своей способности интерпретировать такой сложный сюжет, он все же взялся за него, подробно изучив все, что было связано со «Словом…», чтобы создать максимально подлинные образы и характеры. К сожалению, сам Александр Порфирьевич так и не смог завершить оперу, и при жизни успел лишь увидеть постановки отдельных ее фрагментов.
