Сообщений в теме: 2

[владелец]

Да, немного не дожив до 82 лет, от нас ушел актер, без которого нам невозможно представить многие фильмы, в которых он казалось всего лишь мелькал, но без этих эпизодов они были бы для нас заметно обеднены В чем-то это роднит его, пожалуй, с Анатолием Адоскиным Без главных ролей, но представить кино без Игоря Ясуловича НЕВОЗМОЖНО!

  Попробуйте угадать, в скольких фильмах он "засветился"? Хотя бы приблизительно? Так вот --- 458 ролей! 245 ролей сыграл + 213 дублировал Помимо того, был режиссером трех фильмов и для одного написал сценарий

  

                                                 

 

Все последние недели актер провел в больнице — из-за возникших проблем с почками Ясуловичу пришлось делать срочную операцию. Однако операций оказалось несколько, после чего актера перевели в реанимацию, где подключили к ИВЛ.

 

Но зритель запомнил Ясуловича ярким, самобытным, талантливым. Это он, Ясулович, нелепый мужчина с собачкой, за прогулку с которой делает выговор строгая старшая по дому Нонна Мордюкова в «Бриллиантовой руке». Это он бродит с говорящим козлом в «Гостье из будущего». Это он, Ясулович, стоит голым на лестничной клетке в образе инженера Щукина в «12 стульях» Гайдая... Сотни ролей и перевоплощений, отточенное мастерство в самых, казалось бы, незначительных отрывках. Он был настоящим королем эпизода, большим мастером в крохотных зарисовках. Настоящей звездой дубляжа, фанатичным педагогом, настоящим профессионалом.

 

 

 

 

 

Игорь Николаевич Ясулович родился 24 сентября 1941 года в селе Рейнсфельд (Залесье) Кошкинского района Куйбышевской области (ныне Самарская область).

Родители будущей знаменитости никакого отношение к миру искусства не имели. Отец был советским офицером и прошел Великую Отечественную войну. Мать занималась детьми и не работала. После войны семья перебралась в Таллин, где Ясулович пошел в школу.

В те годы Ясулович увлекся театром, занимался в кружке таллинского актера Ивана Россомахина и уже тогда решил стать артистом.Интересно, что первоначально как он рассказывал, он просто увлекся девочкой, которая там училась Поэтому после школы Ясулович отправила в Москву вслед за мечтой. В ГИТИС, как планировал, он поступить не смог. Но дальше произошло невероятное

   После экзаменов будущий актер вместе с такими же неудачниками сел в трамвай. «Видимо, мы раскрепостились после этого жуткого напряжения», — позже предполагал Ясулович. Игорь раздухарился, что-то упоенно показывал приятелям, шутил, дурачился... На его счастье в этом же трамвае (вот времена были!) ехали и члены приемной комиссии. Кто-то из них парня запомнил и на следующий день поручил его отыскать. Как ни удивительно, но талантливого юношу обнаружили где-то в районе Останкино, где он жил у родственников. И взяли во ВГИК! Где зачислили на курс Михаила Ромма. Получив в 1964-м образование как актер, Ясулович поступил к тому же Ромму на режиссерский факультет. Второй диплом ему выдали в 1974-м.

 

Ясулович был звездой и курса, и всего института. Он умел всё и любил куражиться. Его будущая супруга Наталья рассказывала, что во время ухаживаний он чего только не придумывал. Например, мог на эскалаторе в метро вдруг закричать: «Девушка! Что вы делаете! Не приставайте ко мне!».

«Сначала я стеснялась, — вспоминала Наталья Юрьевна. — А потом начала подыгрывать»...

С будущей женой Ясуловича познакомил их общий друг Всеволод Абдулов. Устроил им свидание в ресторане «Будапешт» 31 августа. А уже 1 сентября вечером Игорь позвонил Наталье: «Ты можешь сегодня встретиться? Потому что если мы не будем встречаться каждый день, я так не смогу»...

Невесте было всего 18, и ее родители были настроены против раннего брака. Влюбленные честно подождали год и расписались. Сразу из ЗАГСа жених сбежал на репетицию.

Отцом Натальи был знаменитый режиссер Юрий Егоров («Однажды двадцать лет спустя», «Отцы и деды»). И, конечно, нашлись те, кто обвинил молодого провинциала в женитьбе по расчету. «Если бы я такое услышала, — признавалась Наталья Егорова. — Дала бы подзатыльник».

Они прожили вместе больше 60 лет, у них родился сын Алексей, потом появились две внучки...

 

Первую роль в кино Ясулович сыграл на последнем курсе ВГИКа. Его одного со всего курса Ромм позвал сняться в своем фильме «Девять дней одного года». Работа на одной площадке с такими звездами как Иннокентий Смоктуновский, Алексей Баталов и Кирилл Лавров вселила в молодого актера уверенность.

 

                                               

 

После премьеры его стали регулярно приглашать в другие фильмы, пусть и не на главные роли.

Танцор в «Приключениях Кроша»,

 

                                             

 

белый клоун в «Айболите-66» Ролана Быкова,

 

                                         

 

инженер Ларичев в «Сто грамм для храбрости»,

 

                                                   

 

гражданин с собачкой в «Бриллиантовой руке»,

 

                                               

 

Аппель в «Майоре «Вихрь»,

 

                                                

 

муж Эллочки Людоедки, инженер Щукин в «Двенадцати стульях»,

 

               

 

Корн в сериале «Гардемарины, вперед!»,

 

                                               

 

спекулянт с «летучей» фразой «Она что, с Урала?» в комедии «Самая обаятельная и привлекательная»,

 

                                             

 

Кощей Бессмертный в «Лиловом шаре»

 

                                              

 

и сотрудник космодрома в «Гостье из будущего»

 

                                       

 

— второстепенные персонажи в исполнении Ясуловича придавали картинам особый шарм. Кстати, после обнаженной сцены в «12 стульях», где мужчина не может попасть в затопленную квартиру, Ясуловича прозвали пионером советской эротики.

В 1962–1964-х послу вуза Ясулович был актером театра-студии пантомимы «Эктемим» под руководством Александра Румнева. В 1964-м перешел в Театр-студию киноактера, где трудился на протяжении следующих 30 лет. На этой сцене сыграл десятки ролей.

С 1976-го по 2010-й Ясулович регулярно снимался в «Ералаше», а в 1966–1987-х — в сатирическом киножурнале «Фитиль».

С 1994-го артист выступал на сцене МТЮЗа, где театралы оценили его мастерство в спектаклях «Черный монах», «Скрипка Ротшильда», «Гроза» и «Борис Годунов».

В 2002-м Игорь Ясулович возглавил мастерскую на актерском факультете ВГИК и стал руководителем факультета музыкального театра в РАТИ-ГИТИС.

Ясулович трижды за карьеру попробовал себя в качестве кинорежиссера. Дебютной стала семейная мелодрама «Каждый мечтает о собаке» (1975). Спустя год на экраны вышла мелодрама «Пропал и нашелся», а в 1978-м — детский фильм «Здравствуй, река!».

Как театральный режиссер Ясулович осуществил постановки «Иллюзия» Пьера Корнеля (Всероссийское объединение «Творческие мастерские» при Союзе театральных деятелей РФ, 1989), совместно с Александром Тителем — оперы «Свадьба Фигаро» Вольфганга Моцарта (дипломный спектакль, принят в репертуар Музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, 1996), оперетты «Летучая мышь» Иоганна Штрауса (Музыкальный театр имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, 2001).

В 2000-е Игорь Ясулович стал больше сниматься в многосерийных картинах. Например, в сериалах «Каменская», «Брежнев», «Ермоловы», «Статский советник» и «До смерти красива». Не перестал актер появляться и в экспериментальных и авторских фильмах.

Кстати, главные роли в кинокарьере Ясуловича тоже были: «По улицам комод водили» (1978), «По законам военного времени» (1983), «Зудов, вы уволены!» (1984), «Шанс» (1984), «Ловкачи» (1987), «Ай лав ю, Петрович» (1990), «Осенние соблазны» (1993), «Русский водевиль» (2001), «Формула зеро» (2006), «Человек-Ветер» (2006), «Джоконда на асфальте» (2007), «На пути к сердцу» (2007), сериалах «Московский дворик» (2009) и «До смерти красива» (2013)

Уникальный голос позволил Ясуловичу воплотить талант и при озвучивании картин. Его голосом разговаривали Арамис в «Возвращении мушкетеров», король Гарольд в «Шреке», Стефан в «Спящей красавице». Он также озвучивал героев следующих известных фильмов: «Список Шиндлера», «Блеф», «Профессионал», «Пятый элемент», «Звездные войны: Эпизод IV — Новая надежда»», «Светская жизнь», «Авиатор», «Сонная лощина», «Вам письмо», «Джуманджи» и «Крепкий орешек», «Русалочка», «Алладин» и многих других.

В 2000 году Игорь Ясулович стал лауреатом Государственной премии России в области литературы и искусства, а в 2001-м получил звание народного артиста РФ.

В 2013-м он был удостоен российского ордена Почета.

Кроме того, он был лауреатом Международной театральной премии имени К. С. Станиславского за лучшую мужскую роль года в спектаклях «Черный монах» и «Нелепая поэмка» (2006), премии «Чайка» в номинации «Маска Zorro» за роль в спектакле «Нелепая поэмка» (2006). премии «Золотой Витязь» в номинации «Лучший актер» (2006).

[владелец]

                                                        ИНТЕРВЬЮ 16 МАРТА 2012 года

 

                                                                 

 

Лариса Каневская, «АиФ»: Не устаю вам поражаться: вы такой всегда подтянутый, подвижный, гибкий, вы так двигаетесь по сцене, совершаете такие кульбиты в спектаклях «Черный монах» и «Скрипка Ротшильда», что не каждому молодому артисту это под силу…

–У меня была хорошая закваска. Во ВГИКе Александр Александрович Румнев, артист театра Таирова, преподавал нам пластическое мастерство актера, пантомиму. Мы все влюблялись в этот предмет, это было необычно. Потом было ведь время оттепели, приезжали французы: Жан-Луи Барро, Марсель Марсо, было повальное увлечение пантомимой. Мы создали театр пантомимы, еще там занимались биомеханикой. Элементы биомеханики нам преподавал Зосим Павлович Злобин, он у Мейерхольда как раз занимался этими упражнениями. Режим был такой: утром – тренаж (причем туда включался и балетный станок, и акробатика, и прочее), потом – репетиция, а вечером – спектакль. Тело все хорошо запоминает, я вас уверяю.

 

                                                          

 

                    Актеры Богдан Ступка, Игорь Ясулович в роли Гоголя и Лия Ахеджакова в антрепризном спектакле Валерия Фокина «Старосветские помещики» по повести Николая Гоголя. 2000 год

 

 

–Режиссеры в кино наверняка радостно вас использовали, экономя на каскадерах, вы ведь сами многие трюки исполняли?

–А что тут особенного? Ну, бегал по крыше идущего поезда, какие-то автомобильные трюки делал, в фильме «Ай лав ю, Петрович» мне пришлось бежать от погони по оврагам с гусем, я пересекал овраг, догонял едущую железнодорожную платформу, бросал гуся, взбирался на ходу на платформу… Но это же моя профессия.

 

 

–В старших классах вы посещали некогда знаменитый театральный кружок, из которого вышло много известных актеров, в том числе Владимир Коренев, Виталий Коняев…

–Да, у нас в школе был очень хороший театральный кружок, им руководил актер таллинского Русского драматического театра Иван Данилович Россомахин, он был очень увлеченным человеком. Тут необходимо добавить, что кружок состоял из учеников двух школ, мужской и женской (обучение-то было раздельным), что вызывало дополнительный интерес к занятиям. Еще интересно было то, что сделанные спектакли мы имели возможность показать на настоящей сцене Русского драматического театра, это было серьезной приманкой. Это было очень престижно. Мы чувствовали себя, как сейчас принято говорить, элитой.

 

                                                     

 

 

 

                                                             Игорь Ясулович (слева) в сцене из спектакля «Война» режиссера Владимира Панкова. 2014 год.

 

 

 

–Родители одобряли ваше увлечение?

– Мои родители в школу ко мне не ходили, но они, к счастью, не запретили мне поступать в театральный институт, то есть уехать в Москву, хотя мама, конечно, была против. Она говорила: «Сыночек, лучше б ты на инженера пошел учиться…». Ей казалось, что это не та профессия, которая сможет меня в жизни прокормить, поддержать.

Уроки м

–Вы – мастер, вы – педагог, по каким критериям вы отбираете студентов на актерское отделение? Что должно быть в человеке, чтобы из него мог получиться актер?

 

–Прежде всего надо, чтобы человека одарила природа. Это касается и внешности, и человеческих качеств, и темперамента, и эмоциональности, и подвижности, гибкости. Мы смотрим на будущего студента и понимаем, какие предпосылки у него должны быть, но они могут ничего не значить, все зависит от самого человека: будет ли он работать над собой? Что ему важно в этой профессии, что за душой? Важно наутро проснуться знаменитым и только? Приятно, конечно, когда то, что ты делаешь, находит признание, но отчетливо ведь надо понимать и то, что сегодня это так, а завтра тебя все забудут, завтра будут на виду другие люди.

–Вы говорили, что смотрите на внешние данные, но ведь сколько великих актеров стало известными и любимыми, несмотря на свою заурядную внешность…

–Я не говорю о том, что все должны быть красавицами и красавцами, должно быть во внешности что-то притягательное, скажем, человек в жизни может быть невзрачным, но камера вдруг его выделяет, и, когда вы смотрите на него на экране, оторваться не можете. Это – киногеничность, но дальше зависит, чем актер ее наполнит.

 

                                                   

 

                    Актеры Игорь Ясулович и Михаил Жигалов на сцене театра им. Моссовета во время пресс-прогона спектакля «Буря» в рамках Чеховского                                                                                                                        театрального фестиваля. 2011 год

 

–На вашем счету сотни ролей. Были ли среди них те, о которых вспоминать не хочется?

–Все, что делал, я за все отвечаю. Все мои роли достаточно периферийные, но мне тут диск передали, там нарезка моих картин, которую сделали к семидесятилетию на телевидении, я посмотрел и должен сказать, что мне не стыдно.

–Вы играете все, что вам предлагают или руководствуетесь своими желаниями?

–Нет. Да и что я могу сыграть в моем возрасте? Соглашаясь на ту или иную роль, каждый раз на что-то надеешься, а это не сбывается. Правда, таким случайным образом у меня появилось несколько серьезных ролей…

 

                                                                               

 

                                                                                             Игорь Ясулович в спектакле «Территория любви». 2009 год

 

–Какая ипостась для вас важнее: актерская, режиссерская или педагогическая?

–Они все переплетаются. Мастерскую режиссуры я окончил опять-таки у Михаила Ильича Ромма, снял две картины, но жизнь сама меня отвела от этого дела, зато мое второе образование дало мне понять, что происходит по ту сторону камеры и рампы: я не запираюсь в эгоистичности актерской профессии. Со своими студентами я ставлю дипломные спектакли, и это тоже благодаря Мастерской. Что касается преподавания, мне интересно возиться с ребятами, интересно, как они набирают силу, как развиваются. Все это вместе сочетается, а кроме всего прочего, я выхожу на площадку как актер и знаю, о чем мне с ними говорить и как этого добиваться. Это и меня заставляет держаться в форме, потому что на премьеру я могу их звать, и мне не будет стыдно, а иначе, как я могу их учить, если сам буду не на том уровне…

–Я знаю, что во ВГИКе многие стремятся попасть именно к вам на курс, и видела целые группы студентов на ваших спектаклях в ТЮЗе, они так горячо вас поддерживали, так гордились вами…

–Спасибо, мне очень приятно это слышать, но на практике никакие комплименты роли не играют, приходится каждый раз все доказывать заново. А ведь именно это и интересно: вместе с ними открывать какие-то вещи.

–Приходится ли вам на курсе помимо мастерства заниматься еще и человеческим воспитанием?

–Это обязательное дело. Александр Александрович Румнев, мой педагог на курсе Ромма, любил повторять, что для него этическое выше эстетического, и своими поступками это подтверждал, его личный пример нас и убеждал больше всего. Очень приятно, когда мне говорят, что мои ребята в человеческом плане отличаются, что они – интеллигентные, воспитанные, очень дружные.

–Ваш сын Алексей – тоже актер, режиссер. Это был его выбор? Хотели, чтобы сын стал актером?

–Я никак не влиял на него, он так решил сам. На него повлияли жизненные обстоятельства: дед – кинорежиссер, я и мои друзья тоже к кино имеем отношение…

–Дед – это отец жены?

–Да, Юрий Павлович Егоров, режиссер фильмов «Добровольцы», «Они были первыми», «Простая история»…

–Как вы познакомились со своей женой?

–Был у меня друг Сева Абдулов, а у его жены Наташи была подруга, тоже Наташа. Вот они нас и познакомили. Наташа тогда училась в университете на историческом факультете. Мы встретились в компании друзей, понравились друг другу, вот с тех пор и не расстаемся…

–Очень редко у актеров браки держатся всю жизнь, да и не только у актеров… Поделитесь секретом долгой семейной жизни.

–Не хочу сказать, что нужно быть святым, но вдумайтесь, чего мы ищем? И ради чего? Если я свою жизнь выстраиваю таким образом, чтобы попадать на страницы таблоидов, это одно. Тогда надо разбегаться, сходиться, устраивать постоянные скандалы, провокации. Кому-то это нравится, может, их темперамент требует такой жизни, но мне кажется, это выхолащивает человека, приводит к опустошению. Не для этого человек живет.

Ода 

[владелец]

                                                   ИНТЕРВЬЮ  24.09.2017 00:01

 

 

Татьяна Уланова, АиФ.ru: — Игорь Николаевич, не мучили вас тогда сомнения: соглашаться на роль инженера Щукина или нет?

Игорь Ясулович: — Из-за той сцены, когда захлопнулась дверь квартиры и мой герой остался на лестничной площадке в чем мать родила?.. Ну что вы! Как я мог отказаться от еще одной работы с Гайдаем?! (До этого Ясулович сыграл эпизодическую роль в «Бриллиантовой руке», — Ред.) Он уже был признанным мастером, и я хорошо помню, какое впечатление произвели на меня его первые картины, в том числе «Пес Барбос». Когда этот фильм показывали в Доме кино, зал покатывался от хохота. Леонид Гайдай обладал поразительным чутьем комедиографа. Что же касается роли инженера Щукина, то сыграть ее было моей обязанностью. В Театре киноактера, где тогда служил, не принято было отказываться от работы, а я человек законопослушный.

 

                                                          

 

                                                                      Игорь Ясулович и Арчил Гомиашвили, «12 стульев» (1971).  Кадр из фильма

 

 

Ту сцену снимали целый день в старом корпусе «Мосфильма». Стояла страшная жара, работали софиты. Так что без одежды я даже чувствовал себя комфортнее, все-таки было два или три дубля. Поначалу планировалось, что я буду сниматься в трусиках телесного цвета. Гайдай же хотел, чтобы все было правдоподобно, но стеснялся сказать об этом. На его счастье, упрашивать меня не пришлось: работа есть работа.

 

 

«...А че?

— Ну да, ведь до «12 стульев» вы снялись уже в нескольких картинах...

— Я довольно рано начал сниматься, но сказать, что был завален ролями, нельзя. Во ВГИКе мне пророчили, что с моей внешностью об успешной карьере в кино и мечтать не стоит. Правда, Михаил Ильич Ромм, у которого я учился в институте, встретив меня однажды на «Мосфильме», успокоил: «Ничего, не огорчайся, интеллигентные лица еще понадобятся». Одной из первых моих ролей был молодой физик в картине «Девять дней одного года», но преобладали тогда в советском кинематографе все-таки другие герои...

— Нетипичная по киношным меркам внешность досталась вам от родителей-интеллигентов?

— Родители не имели отношения к искусству. Отец — военный моряк, технарь — ушел в отставку в звании инженера-капитана первого ранга. Мама всю жизнь была домохозяйкой, воспитывала нас с братом (Борис на шесть лет старше, строил корабли, потом преподавал). Папе часто приходилось менять место службы (только на моей памяти это были Баку, Очаков, Бухарест, Москва, Измаил, Таллин), мы постоянно переезжали.

 

— На зарплату военного тогда легко могла прожить семья из четырех человек?

— Отец окончил войну офицером, занимал хорошую должность. За границей советские военнослужащие всегда жили лучше — в Румынии оклада и пайков вполне хватало. В Измаиле просто была очень дешевая жизнь. Большую часть продуктов мы покупали оптом в колхозах, и на террасе дома всегда лежала гора арбузов. А когда в воскресенье мама возвращалась с рынка, за ней частенько шел человек в меховой шапке, неся на шее заколотого барашка. Слава богу, я не видел, как бедное животное лишали жизни...

— Переезды, наверное, неизбежно были связаны с бытовой неустроенностью? Или в те времена и жилье у офицеров было приличное?

— По-разному бывало. Баку помню смутно. В памяти остался только трехколесный велосипед, который выбросили во двор. Я сумел наладить и долго катался на нем. В Бухаресте мы жили в замечательной квартире, быт был хорошо налажен. В Измаиле тоже вроде неудобств не испытывали. Впрочем, в детстве этому и внимания-то особо не уделяешь: ты маленький — и места тебе нужно немного. В небольшом патриархальном Измаиле я постоянно пропадал на улице: интенсивного автомобильного движения тогда не было, мы с ребятами бегали к Дунаю, к крепости, которую когда-то штурмовал Суворов, играли в войну. Помню, только однажды папа привез мне из командировки ружьишко, стрелявшее пробками. В основном же мечи, шашки и ружья строгались из обыкновенных палок. И даже игрушки для новогодней елки — чудная была традиция! — делались из специальных бумажных заготовок. Наша семья занимала шикарные полдома: три большие комнаты с кухней и террасой. Во дворе — прачечная, подсобные помещения. В саду — роскошная шелковица, орех... В Таллине уже все было иначе — нам выделили маленькую двухкомнатную квартирку.

                                                 

 

                                                                                 Игорь Ясулович в фильме «Щит и меч» (1968)

 

 

«И так я 

— А родились вы где?

— В селе Рейнсфельд Куйбышевской области, в эвакуации. В Поволжье тогда много было немецких поселений, и с немцами обходились очень жестко, если не сказать жестоко... Я то время, конечно, не помню — когда война закончилась, мне не было и четырех лет, но на людей моего поколения она наложила отпечаток. Все, что с ней связано, вызывает у меня особые эмоции. Помню, после института путешествовали компанией. Остановились под Смоленском в кемпинге. А там — немецкие туристы. Высыпали из автобуса, смеются. Сцена — ну, почти как в фильме Сергея Герасимова «Молодая гвардия». И такая вдруг к ним неприязнь возникла, так я возненавидел их, что довольно долго потом не мог избавиться от этих ощущений... Похожие чувства испытывали эстонцы к русским в Таллине. Там стоял наш флот, большая часть русскоязычного населения были военными и членами их семей. Мы жили обособленно. Местные мальчишки лезли с нами драться, писали оскорбительные слова на стенах. А я по-детски возмущался из-за того, что в русских школах заставляют учить эстонский язык. В Измаиле преподавали украинский, здесь — эстонский. А если отца переведут в Баку, я должен буду говорить на азербайджанском? И все равно толком ничего не выучу. Никто не объяснил нам тогда, что надо просто чтить традиции страны, в которой живешь, и знать ее язык хотя бы на бытовом уровне.

Я начинал учиться в мужской школе, а в седьмом классе нас соединили с девочками, и месяц или два мы все ходили под впечатлением. Потом привыкли, грандиозное событие превратилось в обыденное явление. А жаль! Вечер в женской школе — это особо острые ощущения, волнение, трепет! Танцев всегда ждали с нетерпением. Тогда как раз началась мода на буги-вуги, рок-н-ролл. В Эстонии можно было легко настроиться на финскую или шведскую радиостанцию, где звучали всякие самба-мамбо, но больше других мне нравилось танго. Многие мелодии я знал наизусть. На танцах мы ставили и трофейные пластиночки, вывезенные отцами из Германии, и первые джазовые — из Чехословакии. Помню, как были потрясены информацией о культе личности Сталина, событиях в Венгрии, Польше, Берлине. Начиналась «оттепель». В Таллин приехал на гастроли джаз-оркестр Олега Лундстрема, опять зазвучали «Рио-Рита», знаменитая утесовская песенка военного времени «Барон фон де Пшик покушать русский шпик давно уж собирался и мечтал». Почему прежде она была запрещена?..

 

Забавно, что на танцах кто-нибудь из учителей непременно следил за порядком. И если вдруг мы начинали танцевать, по их мнению, вольно, то есть на расстоянии друг от друга дальше, чем полагалось, нам делали замечание.

— Вы не оговорились? Именно дальше?

— Да, да, танцевать надо было классически: обняв девушку за талию, двигаясь рука в руке... При этом невольно касаешься всех выпуклостей, ну, и взмокнешь. Словом, и удовольствие испытываешь, и одновременно сгораешь от смущения. Потом украдкой курили. Табачный дым смешивался с ароматом духов партнерш, и это было блаженство. Правда, всем мои школьные увлечения были несерьезными. Драмкружок привлекал больше. Им руководил артист Таллинского Русского драмтеатра Иван Данилович Рассомахин, благодаря которому и мы иногда играли на профессиональной сцене. Это было очень престижно. Многие потом поступали в театральные вузы. Среди выпускников нашей 32-й школы, занимавшихся в том драмкружке, немало известных артистов: Володя Коренев, Лариса Лужина, Виталий Коняев из Малого театра...

— Что же, любовь к морю не передалась вам от отца?

— Я гордился отцом, бывал с ним на корабле, вместе с офицерами обедал в кают-компании... Обстановка и красивая форма, конечно, производили впечатление. Но я не был силен в точных науках. В драмкружке нравилось больше. После школы сразу поехал в Москву. В трех вузах меня «забраковали» (тешу себя мыслью, что просто опоздал на экзамены), а во ВГИК, по счастью, поступил. Попал на курс к Михаилу Ильичу Ромму! В 16 лет я был как белый лист бумаги. В голове — полная вкусовая мешанина. Книги у родителей были случайные, в кинотеатрах показывали ширпотреб. Только Чаплин, которого удалось посмотреть еще в Румынии, на всю жизнь остался в памяти как эталон. Но в тот период для меня всякое кино было событием. И, когда взрослые студенты-режиссеры рассуждали о достоинствах и недостатках какой-то картины, я искренне не понимал: как это фильм может не нравиться?

 

— Жили в общежитии?

— Нет, у тетушки, в Пушкинском студгородке недалеко от ВГИКа (теперь там Останкинская башня). В городке было два типа построек: деревянные двухэтажные бараки — с общим коридором и комнатами-клоповниками и одноэтажные — сортиры. А я еще застал время, когда воду приходилось таскать из колонки.

— Невесело. В такой ситуации выход один — побыстрее жениться на москвичке...

— Побыстрее не вышло. Женился только после окончания ВГИКа, когда уже в Театре пантомимы работал — в начале 1963 года. А познакомил меня с моей будущей супругой Наташей Всеволод Абдулов. Он был женат на ее школьной подруге, у них тогда как раз дочка родилась. И вот однажды летом Севе вдруг пришла в голову мысль сосватать меня и Наташу. Почему-то ему показалось, что мы подходим друг другу. Больше полувека нашей семейной жизни доказали, что он не ошибся.

— Где же состоялось знакомство?

— Вчетвером посидели в ресторане «Будапешт». Смотрины оказались успешными. Возникла симпатия. На следующий день мы с Севой пришли к Наташе и пересидели ее давнего ухажера.

— Вот она, девичья легкомысленность! Появился новый ухажер — и прежний уже «списан на берег».

— Что вы! Я тогда такой красивенький, такой смазливый был!.. Помню, в то время как раз снималась картина «Через кладбище», где у меня была первая большая роль. Меня чуть-чуть подгримировали, сделали фотопробы. Посмотрев их, автор сценария Павел Нилин сказал: «Нет, нет, этот артист не годится. Уж больно красив»... Режиссер Виктор Туров, правда, отстоял мою кандидатуру, и Нилин признал меня.

 

                                                  

 

                                                                                               Игорь Ясулович с сыном

 

 

— Ваша супруга тоже актриса?

— Искусствовед. Когда познакомились, она училась на третьем курсе истфака МГУ, а я оканчивал ВГИК. Через два месяца пришли к ее родителям: «Любим друг друга. Хотим пожениться». Они стали отговаривать: «Любите, кто вам мешает, но со свадьбой-то зачем спешить?» (К слову, когда спустя много лет наш сыночек Леша сделал подобное заявление, и мы вели себя так же). В общем, год мы с Наташей хороводились, встречались почти каждый день, а потом все-таки поженились... Я ведь хитрый, с будущей тещей сразу подружился. Мама у Наташи была замечательная — легкая, веселая. У них тогда как раз появился магнитофон, мы записывали постановки, с помощью включенного пылесоса, к примеру, озвучивали подъезжающую машину. Играли в английские шарады, устраивали праздники. Много шутили, смеялись. В общем, грех жаловаться, большая Наташина семья — мама, папа-режиссер, бабушка с дедушкой, другие родственники — приняли меня как своего. А через три года семья увеличилась — на свет появился наш сын. Когда Наташа носила Алешу, специалисты стали говорить, что музыка благотворно влияет на будущего ребеночка. Мы старались чаще ходить в консерваторию, я начал собирать пластинки. Сейчас коллекция уже очень большая, я даже со счету сбился.

— Сын, должно быть, хорошо разбирается в музыке?

— После школы у Алексея и вопроса не возникло, куда идти — только в театральное. Снялся в нескольких картинах («Башня» Трегубовича, «Королева Анна» Юнгвальд- Хилькевича), потом год учился в актерской школе в Англии. Это как курсы повышения квалификации, только западного образца: кроме актерства преподают мастерство оператора, звукорежиссера, осветителя. Плюс менеджмент. Вернулся в Москву — работы нет, это было самое начало 1990-х. А у него дочка родилась. Устроился в рекламную фирму, увлекся... Верочка же (у Ясуловича есть еще внучка Глафира, — Ред.) долгие годы с большой радостью ездила с нами в деревню (у нас дом под Торопцом, в 400 километрах от Москвы). Помню, совсем маленькой я привез ее туда и очень переживал, мне казалось, через пару дней внучка начнет рыдать: «Хочу домой, к маме!» Но Верочка так увлеклась сельской жизнью, что довольно долго могла проводить время в полном одиночестве. Она обожала всякую живность — ящериц, червячков, других ползучих гадов. Ловила, устраивала виварий. Однажды жена увидела, как, склонясь над лягушкой, Вера говорила ей комплименты: «Жабочка, красавица! Люблю, люблю, люблю!» причем, абсолютно искренне. А иногда она просила меня сделать... животных. И я мастерил из слег и чурбачков корову, овечку, коня...

 

                                                       

 

                            Игорь Ясулович в роли Фесте, шута Оливии в сцене из спектакля «Двенадцатая ночь» на сцене театра имени Пушкина в Москве

 

— Как же вы умудряетесь ездить в такую даль? У артистов обычно и летом довольно плотный график, гастроли...

— Наташа живет там подолгу. А мне достаточно и двух недель, чтобы хорошо отдохнуть. Бывает, удается с перерывами прожить месяц. Конечно, это далеко, но зато спокойно, никто не тревожит. И — абсолютная свобода. Мы научилась не нагружать друг друга проблемами. Никакой обязаловки! Получилось открыть сезон пораньше и остаться подольше — сажаем то, что идет на стол: петрушку, лучок, кабачки. Не получилось — не беда. И так хорошо. Можно «в рыбу сходить», как говорят местные. Это же отроги Валдайской возвышенности, озерный край. С удочкой посидеть — удовольствие! Наташина сестра Алена снимает на видео хронику нашей дачной жизни, сама комментирует, а осенью, смонтировав, устраивает показ. Каждый год ее фильм называется одинаково: «Рай на земле».

 

— Поближе в Москве рая уже не найти?

— Раньше у нас с Наташей участка не было, и, когда родился Леша, мы каждое лето снимали дачу. Они жили там постоянно, а я, отыграв спектакль, с полными сумками продуктов садился в электричку и ехал к ним. Вечером ворота дачных участков закрывались, нужно было перемахнуть через забор. А утром — снова на станцию, в Москву. И так — почти каждый день. Само собой, субботу и воскресенье надлежало проводить на даче. Словом, терпеть каждый год эту обязаловку я не мог, и мы нашли нашу деревеньку. Она вымирающая, местных жителей становится все меньше. И вот что удивительно: если хозяина нет, дом на глазах разрушается. А если приезжать хотя бы летом, жизненные силы в доме сохраняются. Мы уже 20 лет там. Прошлым летом поменяли сруб колодца, раскатали старую баньку и поставили точно такую же, по-черному, новую. Моему другу, фанатику бань Владимиру Александровичу Грамматикову, она тоже очень нравится, он любит бывать у нас... Многие до сих пор считают: по черному — значит, что-то грязное. А это особенная баня, хотя на первый взгляд таковой не кажется: сруб, вода, камни, огонь. Открываете окна — как следует протапливаете. Водичку на камни плеснули — смрад ушел. Все протерли, окна закрыли, когда банька настоялась, входите туда... А там — нечто! Не жаркая сауна, не русская парная, но что-то необыкновенное, удивительный баланс.

 

— Рай на земле?

— Вот именно! А вы говорите: «Такая даль!..»