Сообщений в теме: 65

[egle]

КОНКУРС КРАСОТЫ

Бриллианты искрятся, как снег под луной,
В волосах длинноногих девиц
В окруженьи тупых, исходящих слюной,
Лоснящихся похотью лиц.

Не случится карьера, прокиснут мечты,
Коли спонсор не будет обслужен.
«Мисс... чего-то там» – конкурс пустой красоты,
Божий дар, поглощенный на ужин.

Москва, 24 января 1996 г.

.

[egle]

ЗАРИСОВКА НИ О ЧЕМ

Мне тепло, мотор под боком,
Не боюсь, что двинет током,
Я в автобусе сижу,
На кондуктора гляжу.

Между прочим, звать Марина,
Ростом ровно вполовину
По сравнению со мной;
Так мила, что боже ж мой!

Вся – от пяток до макушки...
Впрочем, стоп! Ведь это – Пушкин,
А совсем не А.Калугин!
Впору взвыть, подобно вьюге.

Что поделать, как могу –
Сочиняю на бегу,
Сделав морду кирпичом,
Зарисовки ни о чем.

Лобня, 26 мая 1996 г.

.

[egle]

***

Как эта юная кокетка
Его изводит, паразитка!
Мужское сердце ранят метко
Ее лукавые сердитки.

Куда девались стать и гордость,
И красноречие мужское?
В речах вдруг появилась робость,
В движеньях – скрип,
И взгляд с тоскою.

Он умоляет о свиданье,
Сует под локоть телефончик…
Как к длинноногому созданью
Пристал нескладный этот пончик!

Ведь у него жена и дети,
Ведь у него уже морщины!
Нет ничего глупей на свете,
Чем вид влюбленного мужчины.

Красноярск, 24 февраля 1993 г.

.

[egle]

ДВА ГОРОДА

Я возвращаюсь к вам, когда снега лежат,
Когда жара, иль осень сыплет золотом.
Мня как в танце ваши улицы кружат,
И ваши лица неизменно молоды.

Во мне живут мои две малых родины,
К себе манят и грезятся ночами,
Где столько прожито и столько пройдено
Любви и муки, счастья и печали.

Два города родных: Тверская и Красраб,
Арбат и Стрелка, Яуза и Кача –
На кухоньках друзья мои судачат,
Свет окон их – на ваших мостовых.

Я гражданин ваш, где бы ни был урожден,
И штампы в паспорте соседствуют бок о бок:
Правобережный Ленинский район
И Войковский муниципальный округ

Я как в троллейбус поднимаюсь в самолет,
Что ходит в центр с окраины – Сибири,
И пусть по жизни я – заядлый пешеход,
Но добираться далеко – часа четыре.

Два города родных, две линии руки,
Две разных ноты одного аккорда.
Я красноярцем именуюсь гордо,
Врастая в берега Москва-реки.

Вот и вернулся, здравствуй, город, это я;
И раскалилась трубка телефонная:
Здесь историческая родина моя,
Где ждет меня братва неугомонная.

Мне не прожить без этих неухоженных
Ночных проспектов, гулких электричек,
Без ваших парков, что весной встревожены,
Речных судов тревожных перекличек.

Два города родных: Тверская и Красраб,
Арбат и Стрелка, Яуза и Кача –
На кухоньках друзья мои судачат,
Свет окон их – на ваших мостовых.

Красноярск-Москва-Красноярск, июль 1996 – февраль 1997 г.

.

[egle]

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Сегодня выпал первый снег.
Сегодня осень потеснилась.
Грядет зимы недолгий век
И рождество вчера приснилось.

Он чист, как помыслы творца,
Как совесть спящего младенца.
С ним исчезает тень с лица
И тает почему-то сердце.

А время продолжает бег.
Кто знает, пройдена ль вершина?
Мой тридцать первый первый снег…
Намек на первые седины?

Лобня – Москва, 28 октября 1997 г.

.

[egle]

***

Остатки первозданной шевелюры
Слетают с поумневшей головы.
Я, кажется, не стар еще де-юре,
Но лыс де-факто, может быть – увы.

Ах, эта плешь, и кто ж ее проел?!
Чешу в недоумении затылок.
А, черт с ней, лишь душою был бы пылок,
Ведь я познал не так уж много тел.

Да, пусть я лыс и сед уже почти,
Плевать, сегодня это даже модно.
Мадам, вы нынче вечером свободны?
Так, может быть, нам с вами по пути?!

Поезд Москва-Красноярск, 6 ноября 1997 г.

.

[egle]

***

Люблю я, братцы, в час ночной
Жевать маслины по одной,
Вино закусывать имя,
А, впрочем, все это – фигня:

Я петь люблю, и мы с гитарой
Такой прекрасной были б парой,
Вот только женщина одна
Меня пьянит сильней вина,

И я не чаю в ней души.
А дальше? Дальше – свет туши.
Она сказала: «Не спеши,
Сперва автограф подпиши,

А дальше будет видно».
Вот так всегда. Обидно.

Красноярск, 12 января 2002 г.

.

[egle]

Осень любви

***

Темной ночью
за окном бушует северная вьюга,
Но солдату
одному сегодня вовсе не до сна.
И поет он,
вспоминая про далекую подругу,
И звенит,
едва не плача, серебристая струна.

Ведь признаться
ей в любви своей умел он только в песне
А при встрече
этих слов открыто вымолвить не мог.
Неизменно ждал
он почту лишь с одной надеждой в сердце,
Что получит
от любимой долгожданное письмо.

И однажды
после стольких ожиданий бесконечных
Он в конверте
получил лишь фотографию одну,
На которой
он ее увидел в платье подвенечном,
И не знаю,
как сдержать сумел отчаянья волну.

Но над нами
ни беда, ни даже смерть порой не властны,
Только в сердце,
как осколок, мы храним любовь свою.
И о том, что
нет любви на всей земле сильней солдатской,
Эту песню
я для всех и для нее одной пою.

Братск, март 1987 г.

.

[egle]

ПРОЩАЙ

Что с нами происходит –
Кто может мне сказать?
Куда любовь уходит
И где ее искать?
И почему застыла
Печаль в моих глазах,
И нет былого пыла
И нечего сказать?

Прощай, не будет все по-прежнему.
Прощай, разлука неизбежна, но
Пусть мы с тобой расстанемся,
Но что-то в нас останется.
Прощай.

Ошибка за ошибкой –
Конца не видно им.
Встречаемся с улыбкой,
Про прошлое молчим.
Я слишком торопился,
Да, видно, прогадал:
За сказку ухватился –
За счастьем опоздал.

Прощай, любовь исчезла, как туман.
Прощай! А, может, это все обман,
И нужно только раз взглянуть,
С тобою нам в глаза взглянуть друг другу?
Прощай...

Красноярск, 1989 г.

.

[egle]

***

Снимаю шляпу, преклонив колено,
Пред женщиной, которою любим,
За то, что моего не убоялась плена,
За то, что принимает вот таким.

Влекут мужчин дороги приключений,
Хотя иных с дивана не поднять –
Кто за деньгами, кто – за назначеньем,
А для кого-то подвиг – изменять.

Мы плачем о своих переживаньях,
Актерствуем бездарно и смешно;
А для нее – ночные ожиданья,
Заплаканное темное окно.

«Вдруг что-то с ним? А как же я с малышкой?» –
тревожится одна, а у другой:
«Так ты женат! Ну, знаешь, это слишком!
Ну почему – сквозь слезы, – ты не мой!»

Не понося последними словами,
Поймет, простит, не требуя отчет
(Конечно, речь тут о Прекрасной Даме,
Бойцы эмансипации – не в счет).

Но мне-то, эгоисту по природе,
Что ей отдать, чтоб отплатить сполна?
Всего себя, всю жизнь? Не хватит вроде,
К тому же, если любит не одна.

Неужто рядом с ней я нищ душою?
Пяток душещипательных стишков,
Гитары плач, глаза с немой тоскою –
В палитре жизни несколько мазков.

А может, я себе придумал это?
Тебя, земную, в небеса вознес?
Престранный стиль престранного поэта –
Ответов нет, один сплошной вопрос…

Красноярск, 5-6 июля 1990 г.

.

[egle]

***

Кончилось лето и вот
Птицы уходят в полет,
И улетают мечты,
В которых – ты.

Вот и опять желтеют листья,
Как огоньки – рябины кисти,
И за окном – потоком слез холодные дожди.
В прошлом остались наши встречи,
Чувства угасли, словно свечи,
Не уходи, моя любовь, не уходи.

Снова придет зима,
Снег заметет дома.
Студит мою постель
Холодная метель.

Нам не вернуть, что было прежде,
Но почему жива надежда,
Если мы знаем, что для нас все позади?
И различаю бесконечно
За болтовней твоей беспечной:
«Не уходи, моя мечта, не уходи!»

Красноярск, октябрь-ноябрь 1991 г.

.

[egle]

ЗАПИСКА САМОУБИЙЦЫ

Коллеги, просьба – после смерти
Ко мне вопросов не иметь:
Я все сказал на этом свете
И незачем меня жалеть.

А впрочем, при осмотре трупа
Вы все поймете без труда:
Листки стихов расскажут скупо,
Зачем я ухожу туда.

Расскажет гильза пистолета
О том, что все решил я сам.
Я вам оставил все ответы
И отступаю в небеса.

Здесь потерпел я пораженье
От удивительнейших глаз.
Простив ей в жизнь мою вторженье,
Я имя скрыл сейчас от вас:

Она ни в чем не виновата,
Я просто оказался слаб;
И долгожданная расплата
Глядит из глубины ствола.

Красноярск, 5 марта 1993 г.

.

[egle]

***

В отличие от большинства живущих
Я не вслепую делаю игру.
Я всех счастливей, ничего не ждущий,
Я точно знаю, отчего умру.
Я за собою все мосты разрушил,
Один патрон оставил в пистолете
На черный день, когда вдруг плюнет в душу
Та, что нужнее всех на этом свете.

Красноярск, 26 августа 1993 г.

.

[egle]

***

Последний день мучительного лета...
Покуда зелены еще дворы,
Но равнодушно холодны рассветы
И мне давно уже не до игры.

Какая мука – слышать голос милый,
Быть рядом и дотронуться, не сметь!
Тебя забыть я не хочу, нет силы.
Как пытка жизнь, как избавленье – смерть.

Пусть говорят, что время лечит раны.
Я помню каждый миг из той весны.
И, чем короче счастье, как не странно,
Тем дольше ты в мои приходишь сны.

К чему все это, если нет надежды,
И ничего уже не повторить?
Но все-таки иду к тебе, как прежде,
За приговором: «быть или не быть».

Красноярск, 30-3I августа 1993 г.

.

[egle]

НА ПАТРИАРШИХ ПРУДАХ

Мостовая остывает,
День в малиновых растаял облаках.
Я стоял на Патриарших,
Сатаною посещавшихся, прудax...

Вот он, Воланд – на скамейке,
И Бездомный в тюбетейке – пиво пьют.
И непролитое масло
Мне продлит (а вдруг напрасно?) жизнь мою.

Ты, Поэт, и ты, Антихрист,
Душу, вы мою возьмите, коль не лень,
Не бегите, помогите –
Маргариту мне верните хоть на день.

Что Лаурой, что Дианой,
Что Еленой, что Татьяной назови –
Что мне в имени богини –
Лишь была бы берегиня у любви.

Лишь бы только услыхала,
Как из темного подвала позову...
Я, конечно же, не Мастер,
Просто мне хотелось счастья наяву.

Ход не вышел, карта бита,
Ты любовь как воду в сито пролила;
Дверь оставила открытой,
Стать моею Маргаритой не смогла...

А пруды покрылись тиной,
И прохожим горбит спины холодок;
А вокруг темно и голо,
И исчез куда-то Воланд – не помог.

Ухожу по Малой Бронной
В настроеньи похоронном – не везет!
А с витрины магазина
Ухмыльнулась образина – Бегемот.

Москва, 30 августа – 9 сентября 1994 г.

.

[egle]

***

Не смотри, что я в речах дерзкий,
Что объятия мои жарки -
Я куплю тебе билет детский,
Лишь распустится листва в парке,

Посажу на карусель рядом,
Увезу на пять минут в детство...
Но сознаюсь под твоим взглядом,
Что не знаю от разлук средства.

Отдохнут от каблуков ноги,
Пусть ты кажешься на них тоньше,
Но в свидетели пойдут боги -
Я без них тебя люблю больше.

Не старайся ростом быть выше.
Позабудь, что в мире есть звуки,
Чтоб дыхание мое слышать,
Положа в мою ладонь руки.

В миг оттают у людей души,
Стоит бросить им на нас взгляды.
А нам немногое сейчас нужно -
Лишь бы чувствовать плечо рядом,

Вместе улицы пешком мерить,
И часов не наблюдать вовсе,
И упрямо не желать верить,
Что бывает у любви осень...

Москва, 2 - 13 мая 1995 г.

.

[egle]

***

Ты прости, если что не так,
Я – твое приходящее горе.
Твое место – дом и очаг,
А мое – под парусом, в море.

Ты пойми, не суди сгоряча,
Нам обоим дано от Бога:
Для тебя – колыбель и свеча,
Для меня – седло и дорога.

Ты живешь ожиданьем вестей,
Предвкушением встречи сладкой.
У тебя – тепло и постель;
У меня – костер и палатка.

Я вернусь, чтоб долги отдать,
Но когда? И буду ли понят?
Такова твоя доля – ждать.
Такова моя доля – помнить.

Домодедово – Москва, 24 мая 1995 г.

.

[egle]

***

О, как сладка любви отрава,
Я кубок сей до дна испил!
Мисс Сольберг, я люблю вас! Право,
Упрека я не заслужил.

Люблю… А может быть, любил?
И все давно забыто, стерто,
Меж нами бездна распростерта,
И вас давно другой пленил?!

«Прощай» скажу без укоризны,
«Увы» и «ах» в ответ не жду.
Коль не везет мне в этой жизни,
Так может, повезет в аду?

Москва, 13-24 июня 1995 г.

.

[egle]

По морю одиночества

О ШУТАХ

Мальчишкой услышал я песню о том,
Как шут-музыкант полюбил королеву.
Запомнилась песня печальным концом:
Был страшен порыв королевского гнева
И шут заплатил головой.

Все слушали речи его при дворе
И лживо смеялись: «Забавные сказки!»
За правду шутов не сжигали в костре,
Людьми не считая, была только маска,
Но было прав на любовь.

И пусть века проходят, в их мельканьи жутком,
Сомнения оставив на потом,
Как прежде правду называют шуткой,
Того, кто говорит ее – шутом.

Шутов неподкупных рождает народ.
Боится их клоун, сидящий у власти!
Их камень всегда попадал в огород,
От них не укрыться за сменою масти,
За сменою цвета знамен.

Прикрывшись бронею улыбки своей,
Сражают противника смехом и словом,
И мчатся, пришпорив надежды коней,
И знамя любви развевается снова,
И мир снова будет спасен.

И пусть года проходят, в их мельканьи жутком
По прежнему мечтаю лишь о том,
Как мир призывы к драке посчитает шуткой
И назовет предателя шутом.

Красноярск, октябрь-ноябрь 1989 г.

.

[egle]

***

И под колеса вновь бросается дорога,
Кромсают фонари ночной туман.
Я снова ухожу от своего порога
И знаю, что покой – обман.

Меня зовут, когда беда,
Но так бывает иногда –
Беда – во мне, и за меня
Никто не сможет боль принять.
И я тоску в себе глушу
И снова по ночам пишу,
И утешения не жду и не прошу.

Любовь уводит в ночь,
Любовь зовет остаться;
Меж этих двух огней мне суждено сгореть.
Я в вашу жизнь вхожу, чтоб завтра же расстаться,
Но после ни о чем не пожалеть.

Пока я нужен там иль тут,
Пока меня хоть где-то ждут,
Я буду жить, я буду петь,
Не опасаясь умереть.
Но я подохну от тоски,
И не спасут врачей полки,
Когда пойму, что я не нужен никому.


Красноярск, июль 1990 г.

.