Если вы видели фильм «Власть», тебе, наверное, интересно узнать, что это за Дик Чейни такой, ради которого Кристиан Бейл потолстел на 20 килограммов.
Ястреб ястребов, Дарт Вейдер, самая опасная личность Америки, глупец года, человек, который уничтожил Ирак… Как только не обзывали бывшего министра обороны и вице-президента США Дика Чейни, чье имя стало символом империализма, агрессии, расизма, патриархальности, коррупции и черта в ступе!
Адам Маккей — оскароносный режиссер, давно неравнодушный к жанру политической драматической комедии, — посвятил мистеру Чейни фильм «Власть» (Vice). В кадре — судьба практически простого работяги, вайомингской деревенщины Дика, который, стараясь произвести впечатление на собственную жену, становится крупнейшим политиком, предпринимателем и главным кукловодом мировой закулисы.
Захват непокорного Ирака, угрозы Сирии и Пакистану, тотальное охлаждение отношений с Европой, Россией, Юго-Восточной Азией, превращение США в мирового жандарма — и за всеми этими ужасами поблескивают золотом ободки очков Дика Чейни. Зритель может видеть, как в общем-то из доброго и простого парня власть постепенно, но неуклонно лепит чудовище, акулу империализма и военного преступника. Первые же кадры предупреждают: «Фильм основан на реальных событиях». В том числе на мемуарах Дика Чейни «В мое время», вышедших в 2011 году.
Но реальность, как мы знаем, леди с характером и крайне, крайне разносторонняя.
Юные годы
Невзирая на то что недоброжелатели любили подразнить Чейни «вайомингским фермером» (Вайоминг в американской традиции — это такая глухомань, где лопухами утираются и кукурузным виски завтракают), родился Дик все-таки в штате Небраска, в городе Линкольн. Произошло это важное событие в 1941 году, и лишь десять лет спустя семейство Чейни переехало в Вайоминг, в город Каспер.
Родители Дика принадлежали к вполне успешному среднему классу. Отец работал на департамент сельского хозяйства, занимался поставками удобрений; мать была спортсменкой и красавицей; трое детей в семье росли ухоженными, обеспеченными и воспитанными. Больше о ранних годах Дика Чейни мы не знаем ровным счетом ничего, так как Дик, невзирая на все свои мемуары, не очень-то любит распространяться о себе, своей семье и личной жизни. Даже когда мы видим в его текстах «я», то это всего лишь удобный окуляр для фиксации собеседников, событий и явлений, лишенный чувств и страстей безличностный объект.
Но то, что юноша поступил в Йель, элитнейший университет «большой тройки» лучших учебных заведений в стране, причем стал изучать там политику, уже ясно показывает, что ни о каких простых работягах-фермерах тут и речи не идет. В фильме Чейни пьет как лошадь и курит как паровоз — видимо, этот образ возник из двух найденных журналистами в архивах сообщений об арестах двадцатидвухлетнего Дика за вождение в нетрезвом виде. (Справедливости ради отметим, что в начале 60-х годов XX века пьяное вождение, мягко говоря, концом света не являлось, времена тогда были попроще.)
Будучи весьма скромного для американского юноши роста, 173 сантиметра, Дик не демонстрировал успехов в спорте. Судя по всему, не блистал он и в учебе, так как со второго курса в Йеле его таки выперли, доучивался парень уже во вполне захолустном Вайомингском университете.
Еще будучи студентом, Чейни женился на Линн Винсент, с которой дружил с четырнадцати лет. И живет с ней всю жизнь, похоже, в полном согласии и любви — самым дотошным репортерам не удалось нарыть на него никакого компромата по амурной части. Женитьба и рождение двух дочек спасли Дика от призыва. Он пять раз получал отсрочку, в армию так и не попал и, стало быть, в отличие от многих своих сверстников, оказался лишен удовольствия полюбоваться живописными видами Вьетнама. Когда в 1989 году интервьюер «Вашингтон пост» поинтересовался у Чейни — ястреба, милитариста и военного министра, — почему тот практически откосил от службы, Чейни ответил: «В шестидесятых у меня были иные приоритеты, армия мало меня интересовала».
После окончания университета и двух лет аспирантуры Чейни отправляется заниматься политикой, и начинает он с положения стажера при конгрессмене Уильяме Штайгере. Разумеется, республиканце — никакой иной системы мировоззрения для Чейни быть не могло.
ВЫБОР РЕСПУБЛИКАНЦА
Любой, кто знаком с США, знает, что люди там в массе своей делятся на республиканцев и демократов. Но, живя вне культуры этой страны, мы часто не понимаем, насколько глубоко это деление и на какое огромное количество тем и вопросов оно влияет.
Вот таблица, которая примерно показывает расхождение этих групп в некоторых ключевых моментах.
При этом мысль о том, что демократы — это как бы передовые эльфы, а республиканцы — как бы замшелые тролли, будет в корне неверной. Можно, например, вспомнить, что именно демократы исторически были рабовладельцами и разделяли автобусы на места «для цветных» и «для белых», а северяне-республиканцы бились за отмену рабства и сегрегации (сейчас-то, конечно, Демократическая партия полностью пересмотрела свои взгляды на эту тему). Как и про то, что при демократах традиционно пышным цветом расцветает бюрократия, а при республиканцах идет сокращение госслужащих. И что если считать с Линкольна (республиканец), то республиканцы управляли страной в полтора раза дольше и чаще, чем демократы, и в целом, как видим, справились неплохо.
Отдельный гражданин может распрекрасно совмещать на своей мировоззренческой тарелочке салат из обеих систем (да, я за легализацию травы и за гранатометы для всех, йо-ххоу!), но для самих партий и их функционеров жизненно важно не путать аудитории и не изменять традиционным принципам.
Скажем, есть немало политиков-республиканцев, которые весьма терпимы к абортам, но держат свое мнение при себе. Да, очень соблазнительно было бы перекраситься в этом вопросе и привлечь к себе молодежь и женщин, но потери будут больше приобретений, так как растеряешь своих лояльных давних сторонников, весьма консервативных в этом вопросе. Поэтому чаще всего происходит аккуратное покачивание на двух стульях: «Я, конечно, против абортов, но вы бы знали, как трудно в обход уже принятых норм запретить их в тех штатах, где они давно разрешены. Впрочем, если на следующих выборах вы снова проголосуете за меня, то посмотрим, что можно сделать…»
Поэтому мы ничего не знаем о реальных взглядах самого Чейни. Он методист, выходец из бесконечно и беспредельно республиканского Вайоминга, республиканской семьи и республиканского окружения. То есть выбора, к кому примкнуть, у него фактически не было. Поэтому Чейни всю жизнь говорил и поддерживал то, что должен был говорить и поддерживать республиканский политик.
Но известно, например, что он чрезвычайно спокойно принял тот факт, что его младшая дочь Мэри оказалась лесбиянкой и женилась на девушке по имени Хизер По. Когда Чейни спросили, почему он не протестовал и примирился с выбором Мэри, Чейни ответил: «Свобода означает свободу для всех».
Однако его поступки и речи всегда были последовательно республиканскими, и именно республиканские ценности он поддерживал и словом и делом.