Сообщений в теме: 65

[egle]

***

Храню годами старые бумаги:
Черновики статеек и стихов -
Свидетельства исканий и отваги,
Моих побед, сомнений и грехов.

Не все и не всегда мне удавалось
Сказать и сделать, как хотел того,
И чувства на бумаге оставались -
Все ж лучше, чем не будет ничего.

Храню, хотя не открывал Америк,
«Джоконду» не писал, не строил Храм,
Но после нас пустым не будет берег,
Открытый злым, изменчивым ветрам.

Я просто не хочу, чтоб нас забыли,
Когда уйдем из этой суеты.
Не только в камне – чтоб и в мыслях были
Из прошлого в грядущее мосты.

А может так и надо, чтоб однажды
Среди трясины не своих идей
Себя вопросом озадачил каждый:
«Каким останусь в памяти людей?»

Красноярск, 20 июля 1990 г.

.

[egle]

СМЕЙСЯ, ПАЯЦ

Мы все смеемся по-разному:
Кто весело, кто надсадно,
Высмеивая и поддразнивая,
Восторженно и злорадно.

А я – смеющийся лекарь.
Вам плохо? За мной пришлите.
Кто мрачен – считай, калека,
Кто весел – почти долгожитель.

Вот занавес дан,
Я стою на скрипучих подмостках –
Петрушка, паяц, арлекин –
я дурачусь для вас.
Вы в зале, мадам!?
Под забралом из грима и воска
Я спрячусь от ваших
холодно-презрительных глаз.

Над глупостью и пороками
Смеяться я мог безжалостно.
Меня провожали упреками,
А после встречали с кинжалами,

А вы улыбнулись скупо,
Заметив с насмешкой тонкой:
«Влюбленный выглядит глупо!
Нелепый Пьеро, да и только!»

Так смейся, паяц,
Умываясь своими слезами.
Стекает полосками грим,
словно шрамы вдоль щек.
Она ничего
Не заметит в хохочущем зале.
Так смейся, паяц,
что тебе остается еще!?

Красноярск, 13-24 февраля 1993 г.

.

[egle]

***

Мне все чаще не спится ночами,
Что-то странное душу гложет.
Что же делать мне с этой печалью?
Да неужто никто не поможет?

Вместо слова – тихого, нежного –
Лишь скупое по имени-отчеству.
Средь людского моря безбрежного
Засосало меня одиночество,

Есть друзья, есть семья, работа,
И врагов нажил, в общем-то, мало;
А внутри жестокое что-то
Вдруг согнуло меня и сломало.

День сегодняшний – как вчерашний,
Снова те же домашние лица.
А душа – словно узник в башне –
Не с кем болью своей поделиться.

Жить хотел для любви, для Отчизны,
Но однажды вдруг обнаружил:
Вроде лишний я в этой жизни,
Вроде я никому и не нужен.

Впрочем, нужен, но только не я,
А какая-то часть меня.
Каждый хочет урвать куском,
Неудобен я целиком,

Неподъемен и необъятен,
Необуздан, хотя и приятен
Норов мой поначалу бывает.
Но душа этот образ ломает,

Вырывается на стремнину,
Ищет слепо свою половину.
Вырываюсь я, как не держи –
Не могу я кусками жить.

Пробираюсь, как среди льдин,
Средь таких же, как я, половин,
Я бросаюсь к ним – вроде узнал!
Только край опять не совпал,

Не совпали углы и зазубрины,
Снова выну осколки дочиста
И плыву с душою изрубленной
Дальше по морю одиночества.

Красноярск, 27 февраля 1993 г.

.

[egle]

ПОСЛЕДНИЙ СЕМАФОР

И cнова вагоны, вагоны, вагоны;
Назад убегает вокзал.
Мгновенные сборы, забыты раздоры,
И к горлу подкатит слеза.

Не нужно прощаний, обид, обещаний,
Что попусту тратить слова!
Все было пpекрасно, хотя и напрасно,
Судьба, как обычно, права.

Последний семафор остался позади,
Надежде уходящей помахав рукой,
Уходит поезд мой, назад его не жди:
Нет станции с названием «Покой».

И снова колеса, колеса, колеса
Стучат, как шальные часы,
А стрелки мелькают и годы считают,
И брошена жизнь на весы.

С дымком сигареты тоска отлетела,
За стенкой гитара звенит:
«Вагонные споры – последнее дело...»
Но что-то не хочется пить.

И снова дороги, дороги, дороги:
Изгиб, перекресток, петля.
Не видя друг друга, несемся по кругу,
По кругу с названьем «Земля».

Встречаем, теряем, опять совершаем
Поступки, ошибки, грехи;
Любви не находим, из жизни уходим,
В наследство оставив стихи.

Последний семафор остался позади,
Надежде уходящей помахав рукой,
Уходит поезд мой, назад его не жди:
Нет станции с названием «Покой».

Красноярск, март 1994 г.

.

[egle]

***

Что наша жизнь? Игра иль пустота? –
На днях переспросил себя раз пять я.
Все говорят о возрасте Христа,
При этом, помня только день распятья.

Но три десятка лет он просто жил,
Был прям, терпел побои и скандалы,
И, как мужчина во плоти, любил
Распутную Марию из Магдалы.

Но день настал – и подписал вердикт
Суровый прокуратор Иудеи.
Навек вошел в Историю злодеем,
Каприз толпы, позорно утвердив.

Наряд безгрешен, точно фарисей.
Его герой распятый умиляет.
А тех, кого сегодня прославляют –
Посмертно заклеймят, как палачей.

Мудры как мир библейские анналы –
День завтрашний – чего о нем радеть?
Важнее – мученическая смерть,
Вся жизнь – пустяк, она – лишь путь к финалу.

Как хорошо, что мне не тридцать три!
И, как Пилат – я умываю руки.
Есть время жить, любить, стихотворить.
А «кто есть ху» – потом рассудят внуки.

Красноярск, 5-7 июля 1994 г.

.

[egle]

***

Пронзительную грусть в моих глазах
Не замечайте.
Мой лик не свят, глаза – не образа,
Их не смущайтесь.

Я грешен, каюсь, но бессильны рок
И тьма, и стужа,
Пока любви и веры огонек
Кому-то нужен.

Вы погрузились в золото и власть,
В стихию торга.
И что с того? Всем предстоит попасть
На полки морга.

Когда виски осыпала метель
Нежданной манной –
«Уйти, забыться – это ли не цель,
Что всем желанна?»

Но снова просыпается внутри
Мятежный Гамлет,
И легче шаг, задиристее ритм,
Сочнее гаммы.

Не напечатан – значит не поэт?
Пардон-с, промашка!
Коль без бумажки человека нет –
К чертям бумажку!

И ты готов, как прежде, пальцы в кровь
О струн упругость;
И заставляет совершать любовь
Любую глупость,

И гордо встать под пули и мечи
Над Черной речкой…
Как это много – жизнь прожить
В ночи горевшей свечкой!

Москва, 4-9 ноября 1994 г.

.

[egle]

***

На улице слякотно, хмуро;
Ударил бы, что ли, мороз!
Бредет, спотыкаясь, понуро,
О чем-то задумавшись, пес.

Дорогу уступит прохожим,
Смотреть избегая в глаза,
До боли на что-то похожа
Совсем не собачья слеза.

Вот, листья хвостом заметая,
Он к лужицe грязной приник,
И жадно, украдкой лакает –
Усталый, бездомный старик.

И я прочитаю, капризно
Не глядя, а что там, в конце? –
Историю собственной жизни
На хмуром собачьем лице.

Москва, 22 ноября 1994 г.

.

[egle]

ГАМЛЕТ

- Что вы читаете, мой принц?
- Слова, мадам, слова.
От слов таких как от вина
Кружится голова.

На свете не было погибельнее страсти,
Но я уверен, что совсем не в этом счастье.
Ах, королева, это все – вопросы власти!
Вы понимаете меня?
- О, да, мой друг!

Вы жизнь готовы положить
Во имя нежных губ,
Не опасаясь, что они
Безжалостно солгут!

- Но мир – оркестр, управляемый любовью,
Хитросплетение фамилий и сословий;
Ах, королева, это все – вопросы крови!
Вы понимаете меня?
- О, да, мой сын!

У вас оружие в руках
И молнии в очах!
А голова у всех одна
Пока что на плечах.

- Но как же быть, когда один достоин мести,
Другой – наглец, а третий – подлостью известен!
Ах, королева, это все – вопросы чести!
Вы понимаете меня?
- О, да, мой принц!

- Бахвальство зла, позор судьбы
Достойно ли терпеть?
Пусть вороньё и пусть гробы –
Победа или смерть!

- У зла никто еще не выиграл, поверьте,
Вы раньше времени торопитесь на вертел!
- Ах, королева, это – лишь детали смерти!
Вам не понять меня, не правда ли?..

Москва, 5 – 6 февраля 1995 г.

.

[egle]

***

В итоге всех Господь поделит –
Кто трус, кто шельма, кто герой.
Я не умру в своей постели,
Умру, как минимум, в чужой!

А лучше где-нибудь от пули,
И лучше с песней, как и жил,
И чтоб не плакали бабули,
И лучше, чтоб в расцвете сил.

Я не боюсь клинка убийцы,
Готов сгореть в огне страстей,
А вот посмешищем явиться –
Страшней и хуже всех смертей.

Хотя мы все грешны и смертны,
Но я и здесь привык спешить:
Я не износ иду усердно,
Чтоб никого не пережить.

Зачем спешу – вопрос уместный.
Для непонятливых иных
Отвечу – мертвых, как известно,
Здесь больше ценят, чем живых!

Красноярск, 25 февраля 1993 г.

.

[egle]

***

Я бросался в любовь,
Как штрафник на штыки,
Не надеясь ничуть
Уцелеть в катаклизме.
Я в такие себя
Загонял тупики,
Что не выйти ни в жизнь,
Даже если из жизни.

Сколько верных сердец
Самых лучших из женщин
Я разбил, каждый раз
Разбивая свое!
Но зачем-то живу,
Безрассуден и вечен.
Кто-нибудь, оборвите
Бессмертье мое!

Москва, 23 августа 1996 г.

.

[egle]

Кривое зеркало Кремля

УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ

«…Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи»
В.И.Ленин
(вырванные из контекста слова статьи)

Нет предела подлости, нет предела хамству.
Ежели не веришь мне – сбегай, погляди:
У пивбара за углом бродит окаянство
Тех, чьи души вынули мудрые вожди.

Ум и совесть нации в камерах сгноили,
Хоронили заживо на колымском мху,
Остальным же водкою варежку залили,
Чтобы молча хлопали тем, кто наверху.

Нет предела глупости, нет предела чванству.
Ум и совесть нации с честью заодно
Заменили серостью, ложью и коварством,
Волю за борт бросили и пошли на дно.

И остались ум и честь только у эпохи,
Да еще религия драненьких цитат.
Что ж осталось у людей? Разве только вздохи
Да тропа в грядущее как дорога в ад.

За что тебе такая доля выпала,
Век воли не видавшая Россия?
Чем можем мы помочь тебе? Ты столько вынесла…
Молчишь. Неужто поздно мы спросили?!

Красноярск, декабрь 1989 г.

.

[egle]

ИСПОВЕДЬ НА СТРАШНОМ СУДЕ

Я Гамлет, я насилье презирал,
Я наплевал на датскую корону,
Но в их глазах – За трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону!

В.Высоцкий «Мой Гамлет»

Одни шипят мне в спину: «Карьерист!»
Другие: «Неформал и демагог!»
Не босс, не глашатай, не аферист –
Я говорил и делал то, что мог.
Но иногда по лезвиям ножей
Я босиком ступаю наугад.
Моей вконец изрезанной душе
Прости, Высоцкий, этот плагиат.

Я ненавижу власть и барыши
И не люблю командовать людьми.
В моем кармане – жалкие гроши,
Хотите – посчитайте, черт возьми!

Но мне противен жалкий либерал,
В ком страх упасть – сильнее рассуждений,
Кому иные взгляды – криминал,
А партбилет – дороже убеждений.

Сорвать плакат и рот заткнуть певцу –
И нет проблем, живи единым строем!
Но не хочу я строем на плацу.
Я сам себе по вкусу жизнь устрою.

«Ну, вот и раскололся, голубок,
И подписал свой смертный приговор!
Ведь ты же винтик, а не полубог,
Закрутят гайки – кончен разговор!»

Пока закрутят – дам один совет,
Дай бог, как говорится, не напрасный:
Коль хочешь впереди увидеть свет –
Разуй глаза и, поделившись, властвуй.

Красноярск, 17 февраля 1990 г.

.

[egle]

19 АВГУСТА

А ну, вставай, огромная страна,
Вставай, пока не стянута веревка,
Пока свободы тень еще видна,
Пока железо подается ковке,
Покуда не расстреляны еще
Те, кто не спился и не за границей.
Не смей склоняться перед палачом,
Потом уже не сможешь распрямиться!

Пусть будут скорее оседланы кони,
Чтоб нашу и вашу свободу спасти,
Ведь их бронепоезд со смертью в вагоне
Всегда на запасном пути.

Неужто все, что было – было зря
И ни черта в мозгах не изменилось?!
Я не хочу, чтоб русская земля
Опять невинной кровью обагрилась.
Но если победит врожденный страх
И мы смолчим, как в шестьдесят четвертом,
Мы – не Россия, не народ, мы – прах!
И я уйду – в леса, в подполье, к черту!

А их броненосец с петлею на рее
Разводит пары и идет на таран.
Поднять паруса, настает наше время!
Покуда не вечер и жив капитан.

Красноярск, 19 августа 1991 г.

.

[egle]

***

Бичи у Курского вокзала –
Отчизны пьяное мурло.
А в фешенебельных кварталах
Любить Россию – западло.

Не сторонясь возни мышиной,
3аглянем в самое нутро,
Где моют мальчики машины,
А скрипачи стоят в метро.

Газетку взял, потом другую –
Пропитан ложью каждый лист.
Все – сверху донизу – воруют.
И снизу доверху – спились.

He скрыть безумного оскала –
Больна российская земля.
Бичи у Курского вокзала –
Кривое зеркало Кремля.

г. Москва, 23 декабря 1994 г.

.

[egle]

ДЕПУТАТАМ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ

Займите кресла в зале, господа,
Места, согласно купленным мандатам.
Ваш дирижер – всего лишь тамада,
Не знающий ни повода, ни даты.

Я поясню, откуда моветон:
Все началось с одной случайной даты –
Оставил кто-то в джунглях микрофон,
И обезьяна стала депутатом.

Однако, хватит лезть башкой в бутыль,
Словесным занимаясь онанизмом,
И воздух сотрясать, глотая пыль,
Что сыплется из ваших организмов.

Довольно в склоках прожигать года
И голым задом удивлять Европу!
Вложите шпаги в ножны господа,
И языки свои засуньте в ж…

Москва, 13 марта 1996 г.

.

[egle]

НОВЫЕ РУССКИЕ В ЕВРОПЕ

В окно в Европу
Просуньте ж...,
Дыхните газом,
И вам дадут
Кредиты разом
И СПИД – заразу,
Паек спецназу
И парашют.

И, как фанера,
С царем и верой
Взлетим к химерам –
Внизу Париж…
Назло всем гадам
Летим и гадим
Зловонным градом
На скаты крыш.

Душевно узкий
Новейший русский
Не по-французски
Трясет мошной.
И как скотина
Стою кретином;
Как все противно
И не смешно.

Красноярск-Москва, ноябрь-декабрь 1996 г.

.

[egle]

Работа как работа

***

Город спит, но очень чутко;
Свет луны в моем окне –
Я опять дежурю сутки
С пистолетом на ремне.

В кабинете стынет чайник –
Мне опять не до него:
Вон сидит алкаш печальный;
Допрошу сейчас его.

Три дежурных телефона
Не умолкнут до утра.
Ерунда, сегодня звона
Все же меньше, чем вчера.

Нынче, вроде, поспокойней:
Десять краж, один разбой...
Да, забыл, еще покойник
И насильная любовь.

Где терпила? Что, вот эта!?
Брось ты, Федя, это ж бред!
Эта бабушка с приветом,
Ей седьмой десяток лет.

Чем оттрахать эту дуру –
Легче мордой в унитаз!
Поднимай прокуратуру –
Это дело – не про нас.

Игорек, ты спишь? Вставай-ка!
Есть работа для тебя:
«Сто семнадцатая» в стайке.
Тут поймали трех ребят...

Всех задерживай оравой,
Без эксперта не скучай –
Вмиг поднимем дядю Славу,
А потом – ко мне, на чай.

Брезжит утро, гром трамвая
Проникает в кабинет;
Мы сидим и вспоминаем
Про юрфак и Учсовет.

Отосплюсь за всю неделю!
По домам? Ну что ж, пока!
Кстати, завтра – наше дело
У судьи Присяжнюка.

Красноярск, 1991 г.

.

[egle]

Телефоны дежурных частей милиции
всех районов г. Красноярска
заканчиваются на цифры -44-55
Информация для несведущих

Две четверки, две пятерки…
- Да, алло, дежурный Теркин!
Говори, не плачь, моя красавица.
Ах, насилуют, ну что ж,
Потерпи, потом придешь.
Может, он тебе еще понравится.
Вызывайте, покатаем,
Под сиреной полетаем
Темной ночью где-нибудь в Черемушках.
Там грабеж, а тут скандал –
Здесь догнал, тому поддал
И кому-то брызнул в глаз «Черемухой».

Есть дубины, нет бензина.
Опергруппа – по машинам!
Выезжаем, если не сломаемся.
Мы – менты, а вы – козлы.
Положите-ка узлы,
А иначе череп продырявится.

Ни хрена в России нету –
Заурядных туалетов – днем с огнем,
А так же ночью с фарами,
Но закону наплевать
И по «мелкому» опять
Оформляем алконавта старого.

Всех болезней исцелитель –
Медицинский вытрезвитель:
Душ, постель, укольчик от истерики.
Если очень любишь пить,
Надо денежки платить,
Словно в частной клинике в Америке.

Пацаны, куда бредете?
Где родные? На работе?
Между прочим, утром небо красится.
Что там в сумочках? Хрусталь?
Вы не с кражи? Очень жаль!
Все равно давайте-ка прокатимся.

Поздно за сердце хвататься.
День и час – кругом тринадцать!
Глянь, и кабинет с таким же номером.
Хат двенадцать бомбанул,
На тринадцатой зевнул –
И теперь сюда доставлен опером.

Старший следователь Леха –
Только глянет – станет плохо.
Не смотри, что он вначале тешится.
Он признания не ждет,
Втихаря все шьет, да шьет –
Лучше до суда иди и вешайся.

Нас начальство поучает,
Нас …, а мы крепчаем!
Крыша едет, все равно – работаем!
Позабыв своих родных,
День и ночь, без выходных,
Воскресенья прихватив с субботами.

Хуже, чем бандит-подельник,
Проверяющий – бездельник.
Ты смотри, какой нашелся грамотный!
Годик с нами здесь побудь,
Сотню дел прими на грудь,
Выживешь – поговорим, как равные.

Мы на практику забили,
Будем делать, как учили,
Вспомним универ и дядю Лысого.
Трупы, кражи, мордобой…
Ты не бойся, он с тобой,
Наш юрфак, и «Версия» с актрисами.

Развалился весь Союз;
Снова в Гамбург едет Усс,
А у нас работы не убавится.
Нам бы женщин и вина,
И – спокойно спи, страна.
Дай хотя бы ночку позабавиться.

Красноярск
Написано перед Ночью юриста в апреле 1991 г.

.

[egle]

ПСИХБРИГАДА

Стоит туман над Енисеем,
Пустеет город, ноль часов,
А мы опять в машину сели,
Восьмерки пишет колесо.

«Уазик» старенький с десяткой на борту –
Куда б ни ехали – везде нам рады;
В народе любят нас за шарм и прямоту,
И называют с уваженьем «психбригадой».

Опять алкаш – клиент известный –
Чертей прогонит и уснет.
Вон как намаялся, болезный:
В сортир дорогу не найдет.

Горячка белая – наш главный общий враг.
Вот, скажем, был ты – просто алкоголик,
А мы приехали – и ты уже дурак,
Известный псих, а может и поболе.

А в этот раз – тяжелый случай:
Один известный всем дебил
Свою старушку долго мучил
И, наконец, совсем прибил.

Сейчас менты (я их нисколько не корю) –
Мои по разуму меньшие братья –
Его повяжут, ну а я перекурю,
Потом приму его, родимого, в объятья.

Еще намедни было дело:
Нудист попался – ох, пижон.
Свое (с большой натяжкой) тело
Вначале вынес на балкон,

Потом на улицу – аплодисменты, свист,
Как будто Жириновский лепит липу.
А он – простой эксгибиционист,
И то – по пьяни и от недосыпу.

Мне говорят: «Сдурел, чего там»,
И крутят пальцем у виска.
А мне – работа как работа,
Пусть все пускают с молотка.

Вот кто-то спился – это не впервой!
Другой из грязи – прямо в князи вышел.
А мы с коллегами – народ мастеровой,
Мы ремонтируем поехавшие крыши.

«Весь мир – театр, а мы – актеры!»
Вот тут Шекспир не угадал.
Весь мир – дурдом, а люди – воры,
Сегодня глупый правит бал.

Но пусть дурит по телевизору парод
Мой однокурсник – Кашпировский Толик,
Он «бабки» делает, меня ж бригада ждет:
Опять чертей гоняет алкоголик...

Красноярск, август1993 - 18 февраля 1994 г.

.

[egle]

ТИШИНА

Памяти К.Балабанова

- «Арадан», я – «Бирюса», отвечай!» –
Сипло рация гундит у окна.
Завари-ка, старшина, крепкий чай,
Посидим, пока вокруг тишина.
Только б дольше продолжалась она
И спокойно спал район заводской.
Как нужна она всем нам – тишина!
Как недолог, он бывает – покой!

Я вдыхаю этот город ночной –
Шепот листьев, теплый свет фонарей.
Как рождаются стихи под луной!
Кто изведал – тот поймет матерей.

Чья-то жизнь под шелестение шин
Как в прицеле – в перекрестье дорог.
Если «скорая» куда-то спешит –
Пусть в роддом, но ради бога, не в морг!

Как редки у нас такие часы!
Что часы – порой мгновенье одно.
Свяжут узел чьих-то судеб концы,
И беда ворвется камнем в окно.

- «Арадан», я – «Бирюса»! И молчок.
Не старайся, телефон теребя.
Не ответят, потому что еще
Принимают там огонь на себя.

...Капли крови на холодной росе…
От сует отмоем души в слезе.
Мы нечасто собираемся все –
В дни получки, да у гроба друзей.

И сегодня не прийти нет причин.
Я среди родных, зареванных лиц,
Вдруг замечу, как похожи мы с ним –
Болью сердца и длиною ресниц.

- «Арадан», я – «Бирюса»! Снова боль.
Боль чужая колет сердце твое.
Значит, снова ждет нас праведный бой,
И плевать, что там кричит воронье.

В ночь по улицам влетаем пустым.
Те, кто спят, пусть видят добрые сны.
Жми па газ, чернорабочий беды,
Жми на газ и не ищи тишины!

Красноярск, 15 июля 1994 г.

.